– Да понял я.
– Волдырь образовал собой повторяющуюся в течение тридцати минут реальность, затем «запись» заканчивалась, но не начиналась моментально заново, а образовывался десятиминутный промежуток – момент сопряжения временной линии с нашим миром. Что-то вроде канала для «дозагрузки информации», который почему-то не работал, поскольку раз от раза прокручивался один и тот же сценарий. Именно в этот момент перегородка вновь размягчалась, появлялся шанс пересечь ее.
– Но почему скопировались лишь полчаса нашего мира? И почему именно те, а не какие-нибудь другие?
– Я полагаю, Волдырь формировался в течение этих минут. Учитывая, что в нем падал пепел, возможен лишь один вариант: данный микромир образовался после начала Катаклизма. Ведь ранее в этих районах ничего не извергалось.
– Блин, все это очень интригует… – Неожиданно для себя произнес Саша.
– Это хорошо. Развивать кругозор и знания, свой разум – всегда хорошо. А пока что – хватит. Мы достаточно проболтали в пути. Пришло время сосредоточиться на окружающей обстановке.
Ближе к вечеру мы добрались до той самой отметины на карте, к которой я и держал путь. Очередная контрольная точка похода. Ландшафт вокруг лежал очень холмистый, со всех сторон склоны и овраги. В одном из таких небольших ущелий стояла деревянная хибарка. Обычно такие дома назывались «времянками» – хозяева сначала строили небольшой дом, чтобы было, где жить во время постройки основного, большого. В случае с этим местом судьба распорядилась иначе. Древесная коробка стояла уже около двадцати лет.
Кстати и деревьев здесь тоже хватало. На некоторых даже начали цвести почки, а самые удалые и полные жизненных соков обзавелись молодыми листочками. Устоявшийся тысячелетия назад климат разрушался вместе с сезонами. Привычные понятия растворялись на глазах. Катаклизм менял все. Сосны и ели здесь тоже имели зеленый окрас. Чем ближе мы приближались к центру оазиса, тем живее и ярче становилась природа… Будто и не было Апокалипсиса. Незаметно для себя, мы поднимались все выше. Температура здесь уже была на пару градусов ниже, чем в Назии, да и ветер разгуливался средь лабиринтов вековых впадин и возвышений.
Мир вокруг больше не был абсолютно серым, появились свежие краски, и сквозь надоедливые облака проглянули лоскутки чистого голубого неба и яркое солнце. Мало кто теперь мог похвастаться тем, что наблюдал подобный пейзаж. Я вот мог… И это добавляло нечто такое… Некую уверенность, что еще не все кончено. Путешествие сквозь око внутри огромного шторма давало мне силы. Конечно, я и так прекрасно знал: есть еще шанс все изменить, но… Созерцание данного, пребывание в нем было для меня самым ощутимым доказательством из всех доступных мне сейчас. Каждой клеточкой своего тела, каждым нейроном своего мозга я впитывал дивную красоту оживавшей природы, возрождавшейся в этих краях назло всему остальному миру.
Во время