И нонна-нунарелла
В вечернем сумраке
Прекрасен Неаполис.1
....
– А ты любишь меня? – тихо спросила Ника, прижимаясь к мужу.
– Конечно. Ты же моя жена, я должен тебя любить.
– А не потому что должен, а потому что просто любишь?
– А в чём разница?
Глава 2
– Гайте скоро пять. Ты ещё помнишь, что должен учить её медицине, а не только размахивать оружием? – спросила Ника.
Нао помнил, но как-то всё откладывал этот вопрос. Медицина не была его специальностью, но в глубине души он надеялся почерпнуть знания из мнемовизоров, которые оставались в космолёте. Надеялся, но не был уверен.
Пора было это проверить, и Нао попросил у князя двухдневный отпуск «для улаживания личных дел».
– Ника, завтра едем в Неаполис. Ты увидишь много странного, ничему не удивляйся и сохрани всё в тайне.
Девушка кивнула, её глаза засверкали любопытством.
Наутро они оседлали лошадей, но уже через полчаса спешились в пустынном месте у хижины, в которой жил Оресте, отец одного из слуг Гвемара.
– Старик, посмотри за лошадьми до завтра. Покорми хорошенько, – Нао протянул ему несколько монет. Оресте почтительно поклонился.
– Дальше пойдём пешком? – удивилась Ника, – До Неаполиса ещё далеко.
– Ничему не удивляйся, – улыбнулся Нао.
Они подошли к берегу моря и с трудом спустились по скользким от прибоя скалам. Нао достал пульт, и субмарина послушно вынырнула из своего подводного гнёздышка. За последние три года Нао пользовался лодкой лишь однажды – когда перегонял её от Неаполиса. Так что пришлось подождать, пока подзарядятся солнечные батареи.
Наконец, Нао открыл люк, запрыгнул в него со скалы и поймал прыгнувшую следом Нику.
Девушка изо всех сил пыталась скрыть изумление, разглядывая внутренности большой блестящей рыбы. Когда лодка поплыла под водой, огибая мыс у посёлка Сорренто, а затем направилась мимо огнедышащей горы в сторону Неаполиса, Ника все-таки спросила:
– Ты приплыл в этой скорлупе из своего мира? Он там, внизу?
– Нет, он там, вверху, туда нужно лететь, а эта скорлупа умеет только плавать…
* * *
Ника была в Неаполисе впервые. Их впустили в ворота, и Нао повернул к месту захоронения Ли. Горожане чтили её память, устроили надгробие из большого камня, а рядом стояло несколько мужчин и женщин, желающих спеть новую песню.
К камню подошла женщина с грустными глазами и запела нежным голосом.
Если слеза вдруг скатится
От поцелуя твоего,
Если к тебе прильну сильнее я,
Чем раньше, знаешь это отчего?
Вижу – тебя теряю я,
И твои мысли не со мной,
Знаю, уйдёшь до наступленья дня,
Не возвратишься больше, ты чужой.
И слёз я не могу сдержать
вновь прижимаюсь я к тебе
Сильней, чем даже эллера…2
…
Ника взяла Нао за руку и замерла, слушая песню. Нао шепнул:
– Что