Каждый раз, когда мальчик здоровался с соседкой, сердце его замирало. Она небрежно кивала в ответ и снисходительно улыбалась. На эту женщину обращал внимание не только он. Марк замечал, что многие мужчины оглядывались на объект его обожания. Некоторые останавливались и с серьезным видом провожали молодую женщину задумчивым взглядом, а некоторые начинали нечисто скалиться. Однажды какой-то мужик в зековской фуфайке и железными зубами на глазах у Марка что-то сказал Эмилии во дворе – что-то отвратительное и неприятное. Марк не слышал, потому что находился у качелей. Но видел, как вздрогнула женщина и стыдливо опустила глаза. Через минуту из подъезда в трусах и майке выскочил ее могучий муж, и завязалась драка. Сбежался весь двор. Это побоище, в результате которого незнакомец в фуфайке растерял все свои железные зубы, долго обсуждали в доме. Все хвалили соседа, который защитил от хамских выпадов красавицу-жену. Однако пристрастие Николая к спиртным напиткам двор не одобрял.
– И как она только с ним живет? – выкатывали глаза на дворовых скамейках уличные сплетницы. – Эмилька – кровь с молоком! А он – забулдыга забулдыгой.
– Наверное, мясо с мясокомбината таскает!
– А что толку? Детей-то у них как не было, так и нет…
Марк, который случайно услышал этот разговор у подъезда, так и не понял, какое отношение имеет мясо к тому, что у Эмилии нет детей. Мама Марка, как и Николай, работала на мясокомбинате, правда, бухгалтером, а не рубщиком, но у ведь нее-то дети были – он, Марк. А между тем мясо с комбината мама тоже приносила, правда, не так часто. Впрочем, это к делу не относится.
По мере того как мальчик взрослел и наливался мужской силой, соседка все более сухо здоровалась с юношей и старалась поскорее пройти, торопливо потупив глаза. «И куда только девалась ее снисходительная улыбка?» – удивлялся Марк и не мог не догадываться, что в душе этой женщины тоже что-то происходит. Иначе почему при встрече она отводит глаза, заливается пунцовой краской и здоровается не своим голосом, несмотря на то что он для нее – щенок.
Роман с ней завязался внезапно, когда Марк перешел на третий курс. Мама попросила сына на день Октябрьской революции пойти вместе с ее мясокомбинатом на демонстрацию. Объяснила, что на комбинате не хватает мужиков для несения тяжелых транспарантов и флагов. Но студент понимал, что дело не в этом. Просто в Политехническом институте комсомольская ячейка отстранила его от демонстрации, как сына отказников, и мама не захотела, чтобы ее чадо в очередной раз почувствовало себя изгоем.
После шествия все работники мясокомбината отправились отмечать праздник революции в актовой зал предприятия. Там уже были накрыты столы и установлены стоваттные колонки с подключенным к ним магнитофоном. Николай был со своей женой Эмилией. Именно ради нее наш студент и поперся на коллективную пьянку работников мясокомбината, проигнорировав студенческую вечеринку в молодежном общежитии.
Там,