в 20 раз. За две последующие недели эта цифра выросла еще в десять раз . Господин Ли, комментируя произошедшее, заявил, что «злые силы наложили проклятие на Синчхончжи, завидуя нашим успехам». Религиозный Иран пострадал из -за греха безверия в современную науку. Первый случай заражения в священном городе Кум подтвердился 18 февраля, но власти страны решили не закрывать места массового паломничества, в ходе которого принято трогать и целовать решетки на могилах святых и мучеников. 27 февраля, когда эпидемия была уже в разгаре, глава святилища Фатимы аль-Маасума призвал болеющих посетить могилу этой уважаемой шиитской святой, так как та «обладает целебными свойствами». К началу марта число заболевших превысило шесть тысяч. Глава Корпуса стражей исламской революции Хосейн Салами сообщил, что «страна оказалась втянута в биологическую войну, которую она, без сомнения, выиграет». Японцы неожиданно поддались греху некомпетентности, создав рукотворный кризис на борту круизного лайнера Diamond Pfincess. Когда судно было на пути к Иокогаме, у одного из пассажиров диагностировали коронавирус. Правительство страны запретило ему заходить в порт, изолировав там 2 февраля 3,7 тысячи человек. Как заявил впоследствии японский инфекционист Кентаро Ивата, посетивший Diamond Pfincess, «были нарушены все мыслимые предписания по борьбе с инфекционными заболеваниями». Судно не было разделено на «грязную» и «чистую» зоны, заболевшие продолжали без средств защиты ходить на общие обеды, получать воздух через общую систему вентиляции и заражать друг друга. Общее число заболевших на лайнере достигло 700 человек, семеро погибли. Кентаро-сан обвинил в произошедшем японскую бюрократию, печально знаменитую свой неспособностью разумно и оперативно действовать в нестандартных и кризисных ситуациях.
