Психология развития и возрастная психология. Учебное пособие. О. Н. Молчанова

ни к кому не обращаясь, как будто громко думает); коллективный монолог (монолог перед другими – ребенок громко говорит для себя, но перед другими, к которым не обращается и не учитывает ни их точку зрения, ни реакцию, ни то, слушают его или нет) [Пиаже, 1997]. Доля эгоцентрической речи по отношению ко всей спонтанной речи ребенка 4–7 лет составляет, по мнению Ж. Пиаже, 45 % [Там же]. Эгоцентрическая речь для Пиаже не выполняет какой-либо полезной функции, она просто отражает эгоцентризм как познавательную позицию ребенка, и поэтому с преодолением эгоцентризма (т. е. с децентрацией познания), когда социализированная мысль вытесняет эгоцентрическую, исчезает и эгоцентрическая речь. По Ж. Пиаже, главную роль в процессе децентрации играют отношения со сверстниками, поскольку это отношения кооперации, когда возможны споры, дискуссии, отстаивание своей точки зрения. Именно в этих отношениях кооперации, а не в отношениях со взрослыми, которые строятся преимущественно на принуждении, ребенок осознает свое «Я» в качестве субъекта, осознает свою точку зрения и учится координировать ее с точками зрения других.

      В отечественной психологии хорошо известен критический анализ воззрений Ж. Пиаже о судьбе и функции эгоцентрической речи, проделанный Л. С. Выготским [1984] в книге «Мышление и речь». Выготский полагает, что Пиаже неверно истолковал природу эгоцентрической речи – функциональную, структурную, генетическую. Эгоцентрическая речь, по Л. С. Выготскому, не является отражением эгоцентрического мышления. Речь ребенка изначально выполняет социальную функцию – сообщения, воздействия, социальной связи, и лишь впоследствии она подразделяется на коммуникативную и эгоцентрическую. Эгоцентрическая речь рассматривается Л. С. Выготским как речь для себя, как переходная ступень от внешней социальной речи (речи для других) к внутренней. Это обусловливает ее содержательные и структурные особенности (по своему строению она приближается к внутренней речи: она сокращена и малопонятна), а также ее основную функцию – планирования, организации и регулирования поведения ребенка, т. е. средство его мышления. Таким образом, эгоцентрическая речь не отмирает, а уходит внутрь, постепенно преобразовываясь во внутреннюю речь [Выготский,1984].

      Лишь через 25 лет после опубликования критических замечаний Л. С. Выготского Ж. Пиаже смог ознакомиться с ними и ответить на них [Пиаже, 2001]. Он отметил продуктивность высказанных Л. С. Выготским гипотез о путях развития эгоцентрической речи, подчеркнув, что «потребовалось некоторое время, чтобы понять, что корни логических операций лежат глубже лингвистических связей и что мое раннее исследование мышления было слишком сосредоточено на лингвистическом аспекте» [Лекторский, 1994, с. 16]. В дальнейшем в своей теории операционального интеллекта он пришел к выводу, что между речью ребенка и его интеллектом не существует строгого соответствия, предполагая, что и детская речь, и интеллектуальные структуры выводятся из внешних действий ребенка. Тем не менее Ж. Пиаже подчеркивает, что феномен эгоцентризма, как неспособность децентрирования, смены познавательной перспективы, имеет более общий характер и не может быть