– Судя по выражению твоего лица, – сказал сидх медленно, глядя на нее. – Это не то предложение, от которого можно отказаться. Но к четырем часам пополудни я должен быть в Рабине.
– Будешь, – пообещала Карина. – Я не могу взять второго всадника на свою метлу, но у целительницы есть запасное место. Что тебе нужно для извлечения? У меня есть травы…
Шенвэль отрицательно покачал головой и начал спускаться с завала.
– Расстели свой плащ.
Ведьма хмыкнула.
– Я забыла, насколько по-разному мы понимаем одинаковые вещи. Я думала, что ты хочешь извлечь из меня артефакт, а ты, кажется, хочешь воткнуть в меня свой.
Сидх поморщился и остановился.
– Мне никогда не нравились женщины людей, и ты не исключение, – сказал он высокомерно.
– О, это я заметила, – усмехнулась Карина.
Шенвэль пожал плечами.
– Ты оказалась подо мной, ты сопротивлялась… Ничего личного, рефлекс. И не более того.
Ведьма присела на корточки, расправила плащ на траве. Сидх снял свой мешок с плеч и опустился на колени. Жестом он указал Карине место перед собой. Ведьма повиновалась.
– Целуй меня в губы, – сказал Шенвэль. – Как будто любишь меня больше жизни. Можешь представить вместо меня того эльфа, которого убила…
Карина глубоко вздохнула. Затем закрыла глаза и подалась вперед. Шенвэль чуть наклонился, встретил ее губы и ответил на поцелуй.
У Карины закружилась голова. Ничего больше не было сейчас в этом мире, кроме влажных, горячих губ эльфа. Нестерпимо горячих. В рот Карине словно заливали свинец. Ведьма отпрянула, но Шенвэль крепко держал ее. Тело ведьмы пронзил холод, а невыносимый жар разорвал ей горло и легкие. Карина дернулась назад, ударилась головой и потеряла сознание.
Седой мужчина в сером дорожном плаще с богато вышитыми вензелями в форме буквы «Т» стоял на обзорной площадке над Рабином и задумчиво смотрел на город. Тенквисс давно не бывал в здешних местах, и вид с тех пор разительно изменился.
После изгнания дракона столицу перенесли обратно в Кулу, и Рабин утратил значительную долину своего великолепия и пышности. Но город был по-прежнему очень красив вот так, с высоты птичьего полета. Прямо по оси залива возвышался остров Крука. Сверху его покрытая лесом вершина походила на украшенный развевающимися водорослями шлем огромного воина, наступающего на город из морской пучины. Уродливые краны порта в восточной половине дуги казались копьями, которые воин уже успел бросить. Черный замок в центре города выглядел так, словно воин пытался вырвать его скалы, как гнилой зуб. Одна из четырех башен крепости была разрушена почти полностью. С трех остальных, при драконе отделанных гематитовыми плитами, содрали всю облицовку до высоты человеческого роста. Тяжелые цепи, когда-то поднимавшие мост через ров, проржавели. Во рву цвела ряска. Единственная часть замка, которую