Перекусив, я подозвал одного из вождей, указал на нетронутые нагромождения еды и жестом обозначил ребёнка. Вождь кивнул головой и распорядился. Еду с подносов переложили в корзины, и молодые дикари, навьюченные поклажей, отправились в деревню. Вожди раскланялись со мной и зашагали им вослед.
Я вернулся в капсулу и взял нож. Предстояло рассечь руку от локтя вниз к ладони и стекающую кровь смешать с кровяными сгустками Рэма. Всего раз мне пришлось заниматься членовредительством. И хотя с того памятного события прошло не более двух недель, рана на руке полностью затянулась. Иногда мне казалось, что никакого чуда не было и Рэм мне попросту приснился. В сомнениях сердца я медлил приступить к задуманному.
Припомнились слова отца: «Если не можешь что-то преодолеть, посчитай дело сделанным и в своих действиях вернись назад, чтобы совершить это дело вновь как уже совершённое».
Я вообразил нового Рэма, точно такого же, каким был мой прежний замечательный брат. Вдруг, подобно разряду молнии, сверкнула мысль: что будет, если я этого не сделаю? В моих руках жизнь и бытие человека, а я трушу, как элементарная дарвиновская тварь!
Скользящим движением я рассёк руку и наклонил рану к чаше. Тёплая красная кровь, как талая зажора, притопила фиолетовые капли запёкшейся крови Рэма, и… наступила пора чуда!
Действительно, содержимое чаши стремительно увеличивалось в объёме и постепенно принимало вещественную форму. Увы, окончания чудесного процесса я не видел. От волнения у меня потемнело в глазах, и я на миг потерял сознание (хорош астронавт!). Но тут кто-то коснулся моего плеча и произнёс: «Здравствуй, брат!» Усилием воли я сбросил обморочное оцепенение и открыл глаза – передо мной стоял совершенно голый Рэм и светился девственной улыбкой счастья!
– Рэм, бродяга, это ты! – воскликнул я, пытаясь унять волнение сердца.
– Рэм? Почему Рэм?
– Рэм, Рэм, Рэм! Кто же ещё! – щебетало моё сердце, пряча подступившие к глазам слёзы. – Одевайся, дружище, мы снова вместе!
Я достал из каптёрки одежду. Из предложенного разнообразия Рэму пришлись по вкусу тельняшка и лёгкий спортивный костюм.
– Порядок! – Я придирчиво оглядел новорождённого брата. Его ладная пружинистая фигура совершенно походила на мою. Однако были и отличия, придававшие абсолютной копии некий урийский первобытный шарм.
На