– Тьер! – предупреждающе шиплю я, сгорая в этот момент от бешенства или от чего-то иного. Чужеродного и уродливого, такого же, как противоестественная связь с этой земной самкой.
Но Ксавьеру уже плевать на всё. Он вгрызается в рот землянки. Одна рука сминает грудь, пальцы обводят соски, набухающие от одного касания.
– Какая же ты… маленькая, – различаю я похотливый шёпот Ксавьера.
Второй рукой он ныряет между тесно сведённых бёдер землянки. Она охотно поддаётся на просьбу его пальцев, позволяя вытворять ему всё, что вздумается.
– Тьер! Не время для спаривания…
Ксавьер машет мне рукой, показывая, чтобы я свалил на хрен. Той самой рукой, которой только что трогал влажную самку. Запах её возбуждения проносится ароматной дымкой. Клыки становятся чувствительными, член каменеет. Меня словно несёт мощным ревущим потоком.
Дрянь…
Заставляю себя насильно выйти из комнаты, чтобы стряхнуть липкое наваждение и свериться с показаниями приборов. Рядом с самкой отказывается работать даже разум. Надеюсь, Ксавьер быстро трахнет её, удовлетворит свои аппетиты. А потом мы двинемся в путь.
Мои намерения и попытки удержаться от соблазна оказываются пылью на ветру. Я слышу животные стоны Ксавьера и нарочно низкие, эротичные всхлипы самки. Меня раздирает на части голодом, не меньшим, чем у Тьера. Или даже большим, гораздо большим.
Я врываюсь в комнату. Ксавеьр усадил самку на единственный в комнате стол, трахая её щель пальцами. Он целует её шею, поддерживаю рукой запрокинутую голову. Самка дрочит ему рукой, двигая пальцами по члену. Сука охает так, как будто вот-вот кончит. Но у этой дряни хватает сил и ума, чтобы пальцами второй руки осторожно тянуться к плоскому лезвию в одном из карманов наших костюмов.
Всего на мгновение я задумываюсь, откуда землянка знает, где расположено лезвие, если его не видно новичку. Но потом навыки берут верх. Я быстро пересекаю комнату, отпихивая Тьера в сторону. Удар получился слишком сильным. Ксавьер отлетел в сторону, ударившись об стену. Но он быстро принял боевую стойку.
– Эй! – рычит он.
– Трахаешь самку? Не теряй голову, болван!
Эллен протяжно охает, но на этот раз не от удовольствия, а от боли. Я развернул её к себе спиной, заломив руку высоко вверх. Между пальцев зажато лезвие. Сука всё-таки успела выхватить его и держит правильно, между скрещённых пальцев: указательный и средний.
– Что это?
– Ты кайфовал, как болван, от дрочки. А она хотела распороть тебя от яиц до глотки! – смеюсь я. – Правильно? Правильно, маленькая дрянь?
Я поворачиваю голову самки, укладывая щекой на стол. Толкаю бёдрами вперёд, упираясь в её промежность. Горячность этой влажной щели чувствуется очень хорошо. Бёдра сами совершают несколько толчков. Самка разъярённо шипит и что-то выплёвывает на одном из локальных земных языков. Я нажимаю на запястье