«Внутри сквозь прогнившие, наспех сколоченные доски, бил дневной свет, слабо освещавший помещение. В проем, что находился в углу комнаты, завешенный грязным полупрозрачным розовым пологом, виднелась другая темная, видимо, складская комната, заставленная каким-то товаром. Через нее шел лишь узкий проход к торговому помещению. Посередине стоял дощатый стол, на котором что-то мерцало. Здесь особенно пахло знакомым запахом с улицы. Только в этом месте он превращался в могущественный поток, круживший голову. Сперва у нас даже немного заслезились глаза, и я приказал остаться со мной только одному из людей, а остальные остались снаружи».
«В ответ на наши голоса из темного угла вышел человек. Он был крупным мужчиной средних лет с длинными черными усами, в сальном халате, полы которого были слишком коротки для его роста. Оттого открывались толстые ноги, которые так отличали его от его тонконогих односельчан».
«Заговорил он с нами на абсолютно непонятном языке. Поняв, что мы ничего не понимаем, мужчина довольно кивнул куда-то в сторону, из тени вышел еще один человек. Он очень недобро посмотрел на нас и вышел из хижины.
Я попытался жестами объяснить, что хочу знать, откуда идет запах. Тот кивнул на стол. На столе лежали различные коробочки, из которых лился странный свет. В одних емкостях он был оранжевым, в других – голубым, в третьих – красноватым. Я подошел ближе. Оказывается, на коробках были крышки, но они были прозрачными. На дне шевелились странные слабые создания. Казалось, на них не было кожи. А прозрачная плоть светилась призрачным цветом – у каждого представленного существа он был свой. Мне сделалось противно, и я отошел. Однако любопытство, что за прозрачный материал служил крышкой для емкостей, заставил меня подавить приступ неприязни. Это было не стекло и не пластик. Скорее, он имел волновую природу. Я указал на коробочки. Продавец кивнул и позвал за собой.
Мы прошли в темный угол, в котором, оказалось, были сложены пустые коробочки. Я достал из мешочка различные монеты и стал демонстрировать их перед незнакомцем. Но тот отрицательно качал головой, пока, наконец, я, раздосадованный, не сложил деньги обратно в свой мешок. Тут продавец кивнул на мой бок, на котором была прикреплена золотая пряжка с крачкой. Эта пряжка была мне дорога, и я прикрыл ее рукой, давая понять, что не согласен на сделку. Мне ведь, в конце концов, была неизвестна истинная ценность этих коробков, вдруг они здесь были широко распространены, тогда