– Ты забрал Кольцо, старый пень?
Тень, внезапно скользнувшая из темноты леса на освещенную факелами тропу, в одну проту оказалась рядом с Брангом и больно вцепилась тому в локоть. У лекаря затряслись руки от мгновенно накатившей паники.
– Я не успел! Великая пришла слишком быстро! – голос Бранга дрожал.
– Что?! – змеей прошипела Тень. – Старый козёл, тебе совсем плевать на собственную дочь?
– Нет! – Бранг пошатнулся. Ученики, до этого старательно делающие вид, что ничего не замечают, все-таки не выдержали и оглянулись на говоривших. – Прошу вас! Я все сделаю! Я успею!
– Когда? – Тень лязгнула зубами. – Девчонка у всех на виду, потом она уйдет на Капище! Что ты предлагаешь? С трупа Кольцо снять?
Бранг вздрогнул от слов, произнесённых хоть и тихо, но так отчетливо, что казалось…
… Казалось, что Великой огласили приговор.
Тень размышляла, что-то прикидывая в уме.
– Хорошо, я сделаю все сама, уже на Капище. Ты должен быть первым у ее тела, чтобы засвидетельствовать сердечный удар или что-то в этом роде. Ты понял, идиот?!
Бранг послушно затряс головой в знак согласия. Он не знал, что именно собирается сделать Тень. Он не знал, как умрет Великая. Он знал только одно – ему нужно забрать Кольцо. И тогда его дочь будет жить.
***
Провожающие вышли к Рассветным Водам рано утром – как и полагается. Коня Магрифота распрягли и увели прочь от телеги, где покоился саркофаг его бывшего хозяина. Жрецы встали у кромки озера, выжидая положенное время тишины.
Дьярра стояла в нескольких шагах от них, на небольшом холме. Меч Великих она воткнула острием в песок, символизируя этим связь Великих с родной Землей. По правую руку от Дьярры стояли лучники. Их было трое – по числу трех ритуальных стрел Провожающих.
Первая стрела – уход Великого.
Вторая стрела – путь Великого в Рассветные Воды.
Третья стрела – Великий покидает родную Землю и принимается Небесным Жрецом.
Дьярра помнила этот ритуал наизусть – еще с похорон матери. Тогда Магрифот стоял рядом с дочерью, держал ее за руку и объяснял весь смысл этой традиции, пытаясь отвлечь дочь от грусти. Чего ему это стоило – невозмутимо вести беседу, глядя, как его любимая уходит от него навсегда?
Дьярра смотрела на Рассветную Лодку, не осознавая до конца, чей саркофаг сейчас погрузится в священные воды.
По левую руку от Великой стояла толпа Провожающих. Девушка слышала всхлипы и причитания – отца действительно любили и уважали. Лишь старый Бранг смотрел не на саркофаг, а на саму Дьярру с непонятным ей…стыдом? Сожалением? Девушка почувствовала то же беспокойство, что и в спальне отца, возникшее перед его смертью. Может, старый лекарь что-то знает об опасности, грозящей Румхии? Надо бы его расспросить, вдруг отец доверил ему неизвестные