Веронике обидно слышать такое, тем более от него. За время их знакомства он полностью завоевал ее доверие. Однако в то же время у девушки крепнет ощущение собственного превосходства над ним, а также ей становятся предельно ясны его мысли.
– Но вы все-таки сомневаетесь, что я человек на все сто процентов. Иначе, вы бы не делали акцента на том, что эти недостатки свойственны людям, – уверенно произносит она, пока он переставляет бобины с магнитной лентой.
– Минут пять, максимум десять, назад ты сказала, что ты не человек, и если ты это подтверждаешь сейчас, значит, ты помнишь весь сеанс прекрасно, в том числе и свои слова.
– Я не подтверждаю, что говорила что-то такое. Я всего лишь сделала вывод на основе ваших слов. И ваше недоверие крайне оскорбительно!
– Не оскорбительней твоего вранья. – Он нажимает кнопку проигрывания записи. – Заметь, я снова даю тебе шанс оправдаться. Так или иначе сейчас мы легко определим истину.
Звук на пленке далеко не лучшего качества: слышны шумы и трески. Но вот, наконец, звучат слова профессора, именно слова, потому что искаженный записью голос идентифицировать на слух не так-то просто. Вот он обращается к Вране, но вместо ее уверенных и наглых ответов звучит тихое:
– Илла… сагам… шоффа, оокама. Ийда, ийда…
Ожидавший услышать недавний диалог мужчина выключает запись.
– Что это?!
– А я говорила вам!
Он перематывает пленку и снова включает:
– Ио-иа-ила, ио-иа-вац…
Мужчина, отчаявшись найти объяснение происходящему, садится, подперев ладонью лоб.
– Что-то подобное я слышала в своей голове в Альпах, когда вы говорили, что я якобы прошла через стену, – чувствуя свою победу над ним, говорит она.
– Где Келер? – устало произносит он, и нажимает малозаметную кнопку на столе. Через пару секунд в дверях кабинета появляется военный. – Позовите профессора Келера!
– Есть!
Профессора приходится ждать несколько дольше. Пока он не пришел оба молчат. Вероника хотела бы сказать многое в свою защиту и оправдание, но она понимает, что сейчас для этого наихудший момент. Министр желает только одного: чтобы Келер подтвердил, что у них все-таки состоялся диалог, и что он не один помнит и ветер, и ее угрозы. На сотую долю секунды в голову приходит мысль, что он зря пожалел и не застрелил девушку, что за эту слабость он еще ответит. Мысль уходит, но остается тревога и недоверие.
Вот профессор снова входит в кабинет.
– Что вы скажете о сеансе, господин профессор? – деликатно интересуется мужчина.
– Я надеялся обсудить его с вами наедине.
– Думаю, ей лучше остаться. Скажите, что вас больше всего поразило в общении с Враной? –