– Что это было? – спросила Фемида, прежде чем успела подумать о последствиях, но ничего страшного за этим не произошло.
– Проклятые жрецы, все им молодых девок в услужницы подавай! – обиженно воскликнул Тобарг, но потом осекся. – Не твое дело! Главное, что этот бес больше никогда не сможет дотянуться до Снэи, и не попадется мне на глаза, потому что клятву перед Глыбой нарушают только один раз. И живут после этого недолго…
Решив, что спрашивать что-то еще, нет никакого смысла, наемница заказала себе пойла из бочонка почище и села за столик. Не прошло и пары минут, как напротив нее присел мальчишка лет восьми. С умным, не по годам взглядом, он вызывал больше опасение, чем сожаление о его нищенской участи. Монетку, к слову, он просить не стал, а Тобарг сделал вид, что и вовсе не заметил нового посетителя.
– Госпожа позволит угостить ее самым вкусным блюдом, которое подают в этом пристанище для страждущих? – спросил он, чем заставил Фемиду прыснуть в кулак от смеха. Его такая реакция нисколько не смутила, малец повернулся к корчмарю и произнес пару слов на непонятном языке.
Тобарг изобразил на своем лице нечто среднее между: «Что ты, из себя строишь?», и «Какие мы умные все сегодня!», после чего скрылся за дверью за его спиной. В этот же момент закрылась дверь входная и в помещении стало тихо. Фемида положила на стол свой костяной тесак, чем вызвала немалый интерес юного «агента».
– Ты от Керча, я надеюсь? – спросила она.
Мальчишка ничего не ответил. Первое, что почувствовала девушка – сильный укол в области колена, а затем – что не может пошевелить даже пальцем. Знакомое чувство бессилия накатило на нее тяжелой волной, а затем ребенок начал расползаться.
Спустя минуту, от него не осталось даже мокрого места. Фемида вспомнила, что нечто похожее, ей попадалось после встречи с мастером-алхимиком. Вроде бы, его гомункулы иссякали подобным образом. Мальчишка был алхимическим порождением? Но чьим?
Ответ явился в лице Ёшкеля. Он вышел из темного угла, как будто всегда там и стоял, но девушка могла поклясться, что ничего подобно не было. Изуродованный отреченный занял место гомункула и оскалил ряды гнилых зубов, часть из которых давно вывалилась, оставив после себя черные корни.
– Ты узнала, что случается с теми, кто теряет оператора? – спросил он, а затем наигранно спохватился.
– Ах, да! Ты не можешь ответить прямо сейчас… Какая жалость…
Неуловимо быстро он выхватил из ножен короткий клинок и всадил в лицо Фемиды. Та воскресла в прежнем положении,