Приходилось лавировать между учредителями и рекламодателями, хотя… В принципе, ему это удавалось, благодаря задекларированной свободе слова. Работать по сравнению с советскими временами стало проще, с одной стороны. Но и трудней, потому что четкой линии сверху не было. Максим Петрович пытался создать иллюзию диалога с публикой, продемонстрировать широту взглядов, независимость суждений.
– Ну что, Полиночка, как у нас культура продвигается?
– Потихоньку, Максим Петрович. Что-то вдохновение не прёт.
– Надо, дорогуша, надо. Что-нибудь уж сотвори.
– Кстати, тут заезжий журналист из Тель-Авива. Может, с ним интервью какое-нибудь сотворить, как вы думаете, Максим Петрович?
– Ммм… Смотри, как бы он какое-нибудь интервью не состряпал. Опять же, вести с театральных подмостков уже мало кого привлекают. Хиреет культура…
– Ну, что Вы так пессимистично.
– Поэты местного пошиба тоже что-то молчат. Кстати, то юное дарование, вернее, не совсем юное, что он?
– Вы о Сашеньке Кочубееве?
– Ну да. Просмотрел я тут его новую поэму. Вести с полей, так сказать. Много патетики, но, наверное, можно будет разместить. Как он там?
– В запое. Но скоро выходить будет. Я ему на днях звонила, депрессия, говорит. Как написал свое бессмертное творение, так и депрессия.
– Ну-ну. Ты сильно не ёрничай, тема очень патриотичная. Русская, так сказать. Не все же о любви и цветах.
– Вы что же, славянофилом заделались? А что, крайне модно – хвалить все русское, просто вытаскивать за волосы все сколько-нибудь достойное, как Мюнхаузен.
– Нет, Полиночка, русским патриотом. Кстати, не хочешь ли развить эту тему в новейших произведениях наших авторов?
– Давайте что-нибудь одно, я не успеваю за Вашими планами.
– Ладно. Рецензию к завтрашнему дню уж состряпай. Да, и материал про толкиенистов. Что, тусовалась уже с ними, играла в их игры?
– Да было дело. Я ведь фэнтэзи постольку-поскольку интересуюсь. Чтоб беседу поддержать. А фантастику наше поколение мало читает. Уже все написано классиками. Вымирает этот жанр, вымирает.
– Ну-ну. За что тебя люблю, Полиночка, за критический ум. Сильно не балуй с иностранцем, мало ли чего, вдруг его отслеживают.
– Ну что вы такие страшилки рассказываете. Думаете, неровный час, эмигрирую?
– Все может быть. Человек ищет где лучше.
– Мне и здесь нравится. В некотором роде.
Часть 3.
Глеб взял такси и поехал в редакцию. Вчерашняя встреча прошла почти успешно. Но после нее у него было странное чувство, что его засасывает болото. Умненькие мальчики и девочки из хороших