Большие, громадные шкафы стояли по всему коробу, наполненные книгами, писаниями и прочей литературой. Только один шкаф из всех был произведением искусства: от потолка до пола, с нарезными дверцами—зеркалами, в отражении стоял высокий, темноволосый мужчина, с волевым подбородком и глубокими карими глазами. Внутри шкафа находились чуть—ли не сто одинаковых одеяний, одно из них проповедник хранил на подходящий случай: цвета хвойного леса, которого, казалось, он уже никогда не увидит.
Спустя мгновение, Элен молниеносно открыл длинную дверь, и картина никак не изменилась: шимпанзе—акробат в бледно—оранжевом костюме вытворял чудеса акробатики.
– Да, видимо, это не сон.
Накинув халат на тело, Элен вышел из короба и босыми ногами он почувствовал тёплый песок вместо холодного каменного пола. Длинный, махровый халат оставлял за собой ровную линию на песке. Подойдя почти вплотную и решившись начать разговор, обезьяна вдруг выдала:
– Привет, Элен.
– Какое чудесное утро!
– Эм, привет, – с небольшой паузой ответил проповедник, в его глазах читалось абсолютное недоумение: предстоял диалог с шимпанзе.
Стивен прилег на шезлонг и с довольным видом, закинув ногу на ногу, смотрел вдаль.
– Что с тобой, старина? Не волнуйся, все в порядке. Да, говорящий шимпанзе. Это трудно объяснить. Ты только не нервничай, с сегодняшнего дня все будет по— другому, осталось тебе сделать шаг. Шаг навстречу.
Все еще не понимая, что происходит Элен резко и со злобой ответил:
– Почему с сегодня?? Кто ты вообще такой? Откуда знаешь мое имя? Я обречен быть ТУТ. Вести эти чертовы проповеди. Я же чертов проповедник! И что? А я – шимпанзе! Ты сам все скоро поймёшь. Постоянно, ведь, себя спрашиваешь: что со мной? Почему я здесь? Зачем, зачем, зачем…
Схватившись за голову, Элен присел на песок рядом со Стивеном. Какое—то время они оба наблюдали за рассветом и тут Элен, немного успокоившись, начал говорить:
– Твое появление… Его не должно быть, я обречен быть тут… в одиночестве.
– Да, ты прав. Но сегодня особенный день. День твоего рождения! – на лице Стивена красовалась улыбка во весь рот и белоснежные зубы поблескивали на солнце.
– Мой день рождения… Проведя здесь бесчисленное количество дней, я совсем потерял себя. Эти бесконечные тексты, писания, проповеди к пустому залу. Все эти стены, шкафы, все стало противно. – потирая свое лицо и глаза говорил Элен.
– И как только все достигло крайней точки, тут появляется говорящая обезьяна в чертовом костюме и заявляет, что теперь все изменится!
Проповедник вскочил и отошел от Стивена, немного топчась на месте и ходя из стороны в сторону.
– Элен,