Снизу скрипнуло, сперва вдавило в сиденья, а потом чуть подбросило. Корабль сел.
– Дамы и господа! – послышался голос стюардессы через громкую связь. – Корабль прибыл на планету Гамма Тора! Остановка пятнадцать минут!
Она повторила текст трижды. Цина трясло – нужно выходить. Всем. Срочно.
Старик рядом с ним потянулся и негромко сказал сидевшей через проход старушке:
– Пойду воздухом подышу.
И встал. Поднялось еще несколько человек тут и там, кто-то чуть слышно прощался.
Что?..
Цин привстал с трудом, как поломанный. Как?!
Воздухом подышу?!
Почему большинство остались на своих местах?!
Почему выходят только эти… трое, четверо, там еще двое, нет, один из них тоже оставил сумку. Еще двое с ребенком шли из носа корабля и всё!
Всё!
Все остальные оставались просиживать остановку в салоне! Все остальные летели дальше! Они оставались здесь, на звездолете. Половина вообще продолжала дрыхнуть сладким, мерзким, беспечным сном в этих своих масках!
Цин поплелся по коридору, а в глазах его все плыло. Людские лица смазывались, расплывались, все голоса слились в одну кашу, бесформенную и холодную. Ноги шаркали по полу, и он никак не мог их поднять. Казалось, прошло всего мгновение, доля секунды, ничтожная, в минус бесконечной степени доля секунды, а он уже стоял у выхода, и на него дохнуло таким морозным ветром, что затрещали зубы.
Он обернулся и с огромным трудом смог сфокусировать зрение. Мир двоился и уходил прочь. Все предметы неслись от него кто куда, как звезды и галактики Вселенной, а точкой Большого Взрыва был сам Цин.
Вон та самая девочка, швырявшая игрушки. Колотит своего брата на сиденье позади, перегнувшись через спинку. Она остановилась и с удивлением взглянула на замершего у входа Цина. Через пятнадцать минут она умрет. Взрыв сорвет с нее кожу, разорвет на куски… Как и того старика, который спускался по трапу «подышать воздухом». Как и его старую жену, кажется, смотревшую что-то в миниэхо. Как и брата, и мать той девочки. Как и спекулянта, воткнувшегося в свои графики, как и парочку любителей физики, как и тех, похоже, очень религиозных людей, сгруппировавшихся на передних сиденьях, как и нервную женщину с печальными глазами, спавшую в маске, как и ее толстую соседку и соседа той соседки. Как и всех остальных этих людей, полторы тысячи человек… И вот эту красавицу-стюардессу, которая в недоумении смотрит на Цина, бледного, как глаза второй стюардессы. И вторую тоже… И все они, все превратятся из этих людей с разными судьбами, разными надеждами, разными желаниями