– Ищу.
– Но что?
– Что-то похожее на доску для сноуборда или лыжи.
– Но я ведь ещё вчера там всё перерыл. Спускайся, это бесполезно. На вот, съешь бутерброд. С колбасой и солеными огурцами, как ты любишь.
Алекса сделала вид, что не расслышала брата, однако он видел, как она замерла после его слов и полуобернулась. Взгляд её скользнул на давнишнее фото с братом, где они стоят прямые, словно солдаты с прижатыми к сердцу правыми руками. Брат перехватил её взгляд, и она тут же отвернулась, продолжив шубуршать вещами.
Джим ничего не сказал. Просто поставил тарелку на стол и пошел одеваться.
Алекса ещё чуть-чуть помедлила на лестнице, оглядывая заставленный коробками чердак. Её внимание привлекло странное обстоятельство – мимо пробежала мышь, скользнула в дырку одной из коробок и через пару секунд выскочила из другой дырки этой же коробки. «Как такое возможно?» – промелькнуло в голове Алексы. Она внимательно прочитала на коробке «Книги» и уже собиралась проверить содержимое коробки, когда её отвлек брат.
– Алекса – услышала она строгий голос – Нам пора, иначе опоздаем на работу.
В тоне его голоса отчетливо звучали обидчивые нотки, но она целенаправленно их проигнорировала. На секунду её даже охватило чувство удовлетворения, но она тут же устыдила себя за это.
– Я жду тебя на улице – сказал Джим и, не поднимая взгляда, вышел из дома.
Алекса как ни в чем не бывало доела бутерброд, с наслаждением запив его чаем и подошла к зеркалу. Угловатая, худая девочка, совершенно не выглядевшая на свои восемнадцать лет, недовольно взглянула на неё своими зелеными глазами и тут же резко отвела взгляд. Только надев огромный, широкого фасона пуховик, шапку и выпустив из -под ворота ярко – красные кудри, Алекса удовлетворенно кивнула.
– Необъятные размеры этого пуховика совершенно сбивают с ног, – сказал Джим дружелюбно – Ты похожа на нашу тетю Зилу. Помнишь её?
– С большой грудью, огромными бедрами, словом, с дородными формами?
– Да-да.
– Отлично! – Алекса довольно улыбнулась, не обращая внимания на озадаченный взгляд брата.
Ещё не женщина, но уже и не девочка, Алекса стеснялась своей мальчишеской нескладности и худобы. Все её сверстницы уже года два как обзавелись плавными изгибами и только она одна, во всем поселке, походила скорее на мальчика, нежели на девочку. «Как хорошо, что сейчас зима, – подумала Алекса – Время больших свитеров и широких пуховиков, умело смягчающих угловатости».
Кафе «Последняя надежда» выплыло перед ними через пять минут. Алекса не раз дивилась фантазии человека, давшего заведению такое пессимистичное название, однако сейчас оно очень даже подходило. Оранжевая краска на металлических углах здания облупилась, а его деревянная основа за 50 лет так сильно покосилась, что, пожалуй, на возвращение кафе былой популярности можно лишь надеяться. «И правда, – подумала Алекса – Последняя надежда то ли на внезапные инвестиции и реконструкцию, то ли