Один из солдат, как и все одетый в форму палевого цвета и такого же цвета каску, смотрел на слегка покрытую песком дорогу, уходившую в даль, скрытую облаками. Даже, казалось бы, совсем никчемная полупустынная местность могла произвести впечатление.
Слева и справа от потрескавшейся земляной дороги росли кактусы и почти полностью пожелтевшие кусты. Несмотря на поздний час все еще было достаточно жарко, температура достигала пятнадцати градусов выше нуля. Ветер, к сожалению, почти не помогал. Он скорее только усугублял положение; становилось еще жарче.
Парень перевел свой взгляд в пол. Он был еще совсем молод, только месяц назад стукнуло семнадцать. И сразу забрали на фронт. Показали, как стрелять, нацепили ему на голову каску и вперед. Хотел ли он этого? Конечно же нет. Но этим уже никто не интересовался. Дескать, есть такой долг, за Родину умирать. Лицо парня выражало спокойствие, в то время как внутри него был ураган волнения. Он нервно постукивал пальцами правой руки по своему колену. Ладони и ступни его были до того холодными, что казалось они вот-вот покроются толстой коркой льда и юный солдат больше не сможет ими никогда двигать. Он дышал медленно и слабо, будто бы хотел сберечь воздух и расправиться с ним позже. Подмышки стали потеть сильнее. Воображение тоже разбушевалось. Оно рисовало в его голове множество сюжетов, в каждом из которых, к сожалению, он погибал. Парень всеми силами пытался себя успокоить: медленно и размеренно дышал, мысленно говорил сам с собой, пытаясь найти положительные стороны своего пребывания здесь, и старался внушать себе, что он спокоен. Но все было тщетно. Уильям Бейкер был таким с рождения. Стоило лишь произойти малейшему событию, которое выбивалось из его привычного графика или действию, шедшему не по плану, как тут же появлялся его злейший враг – волнение, которое в любой момент могло перерасти в страх.
Ко всему прочему Уильям был худ, почти до болезненного худ. И бледен, как смерть. В общем, его явно нельзя было назвать солдатом. У некоторых даже складывалось впечатление, что он оружие-то поднять не может.
– Эй, Бейкер! – послышался басистый голос сидящего напротив него коренастого мужчины лет двадцати; это был капрал Билл Тернер. – Да не ссы, ты, прорвемся! Если что, можешь положиться на меня, – сказал он, стукнув себя кулаком по груди. – Любого ушатаю за нашего мальца. После своих слов капрал с какой-то злобой во взгляде стал махать кулаками в разные стороны, исполняя хуки, апперкоты и джебы, как бы показывая, как он будет "ушатывать" всех врагов.
Губы Бейкера скривились в асимметричную улыбку с большим смещением в левую сторону; спустя пару секунд она уже исчезла. Уильям опустил голову, дотронувшись подбородком до груди, и вернул свое обычное выражение лица, которое не показывало практически никаких эмоций. Тем не менее, внутри него все еще бушевал этот ураган.
– Тернер, да отстань ты от парня! – послышался раздраженный и даже злобный голос сидящего спереди капитана Карла Миллера (стекло, которое находилось сзади кабины, было разбито, в связи с чем и водитель и капитан могли слышать все разговоры, происходящие в кузове). Ему было около пятидесяти лет и на лице его красовались густые рыжие усы. – Отстань, говорю! У него стресс. Сейчас приедет, выпьет, уснет, а завтра встанет новым человеком.
– Кхм, сэр, я не пью, – робко отозвался Уильям, скоробившись в букву зю. Он в принципе не любил особо общаться, что уж говорить про разговор с человеком, которого видишь первый раз.
– Тем лучше для тебя, рядовой. Значит, сто раз отожмешься и столько же раз присядешь, побегаешь немного и готов, – сказал капитан, громко хлопнув в ладоши после последнего слова, отчего Бейкер слегка подскочил на месте. – Хорошая тренировка выбьет из башки любое волнение.
– Да, сэр, – ответил Уильям так тихо, что, кажется, даже сам не услышал. После он вновь перевел взгляд куда-то вдаль.
За последующие полчаса конвой преодолел несколько относительно больших горок, десяток ухабов и сотни кочек; пару раз несколько грузовиков даже чуть не улетели в кратер, образованный от артудара, который предназначался, судя по всему, для уничтожения какой-то деревни (на то указывали и несколько полуразрушенных домов, находившихся вокруг этой воронки). Наконец конвой остановился. За те три часа, что он ехал, Уильяма уже порядком укачало и ему хотелось поскорее выйти. Еще хотя бы одна минута езды и его точно вырвало бы прямо на капрала Билла Тернера. Но, с другой стороны, хотя бы волнение на некоторое время от него отступило.
– Выходим, парни, – скомандовал капитан.
Уильям первый слетел с кузова. Да, именно слетел, потому что он споткнулся обо что-то и упал на землю, чудом не сломав себе нос. Но именно этого Бейкер и хотел – просто лечь и не вставать ближайшие несколько часов. Увы, у капитана были другие планы, в связи с чем неуклюжего рядового тут же подняли на ноги и, взяв под руки, потащили к лагерю, который находился на давно выжженном пустыре близ уничтоженного бомбежками городка, где боевые действия уже не