Треан просунула кудлатую макушку в комнату. Она, похоже, опять рыдала под дверью. Ведьма тем временем прихромала к стойке, сняла одну из уцелевших бутылок, выставила кружки, скупо плеснула в них по глотку.
– За приятное знакомство, что ль? – она стукнула своей опустевшей кружкой по стойке, наклонилась, подняла рукоделие со скамьи и аккуратно спрятала в сумку. – Бывает, хорошая драка заканчивается крепкой дружбой. Или наоборот? – вязальщица нахмурилась.
– Никто не в обиде, – ключник затянул сумку покрепче, зная, что это не поможет. Карманы всё же решил не выворачивать, хоть и не представлял, как даже такое настырное существо, как гоблин, могло бы попасть в вывернутый карман. – Я Рен Штиллер, отсюда родом.
– Бретта!
– Треан!
– Эй, руками не маши, я ж сказала – мир. А, это… Ну, здорово. Зюсска меня зовут… Запасы! – обрадовалась ведьма, заметив, что Штиллер достаёт из сумки картошку, хлеб и прочие знаки внимания заботливой Ребекки, ленаигелской трактирщицы. – Неужто яблочки? Везёт! У нас они не растут, украли.
– Урожай нынешнего го… Да что, деревья у вас, яблони все украли, или как? – не поверил ключник.
– Ага. В столицу увели. Последний раз я их ела… да, точно, сопливкой ещё малой, в Буролесье, если кто на спрятанное дерево набредал.
Наёмники молча, не глядя друг на друга, подвинули ведьме все свои яблочные запасы. Выпили еремайского: крепкого, сладкого вина, напомнившего о лете.
– Если ты здешний, чего дома не ночуешь? – спросила Зюсска, тщательно набив рот перед тем, как спросить. И чудо! – в таком произношении вопрос её показался Штиллеру менее бестактным, чем был.
– Так вышло, – пожал плечами Рен. – А ты почему с другими рукодельницами в Доме Гильдии не живёшь?
Зюсска усмехнулась и почесала нос, вроде бы немного смутившись.
– Так вышло! – ответила она и развела руками. – Не берут меня туда, нехорошо вяжу, не по правилам.
Произнесено было с такой гордостью, будто девушка похвасталась королевской наградой за талант и искусную работу.
– Зюсска… О! – Треан впервые за весь день оживилась и вступила в беседу. – На базаре рассказывали, что Злой Охотник неделю назад на Белом Параде внезапно оказался в одних сапогах. Неужто не брешут?! Только вязальщицу зимнего наряда по-другому называли, Заноза, что ли. Подмастерье твой, может?
– Нет. Тоже я, – отозвалась Зюсска. – В нашем ремесле без этого пропадёшь, – но без чего – не уточнила. – Вон и у Погонщика Своры такого добра немало. «Имён», – понял Штиллер.
– Я потому и думала, что дядька вампир хорошую шутку оценит, – Зюсска послюнила палец и собрала крошки со стола. – Я летом всегда на мели… Да и зимой тоже. А в гавани неводы плести – рыбаки недовольны. В мои сети чего только не идёт: сундуки со старыми книгами, скелеты чудовищ, подводные цветы, утопленники, но не рыба. Тут как раз мне котом весточка: к началу декабря нужен новый