Товарищи обменялись скептическими взглядами.
Смотритель указал им на другую сторону моста. Там тоже горел огонь и по воде разбегались тени. Четыре тени. Зюсска, Штиллер и Бретта вышли к мосту, где их ожидал Смотритель с пламенем в ладони.
– Если вам не удастся назвать меня по имени, тогда, – услышал Штиллер, прежде чем паника коснулась его горла ледяным мёртвым пальцем, – сможете посмотреть, что там. Под мостом.
– Догадаться вообще возможно? – спросила со злостью Бретта, взвешивая два лезвия на ладони. – Имён дикое множество. Хотелось бы хоть какую подсказку получить. Может, оно… ну, скажем, троллье. Или рыбачье?
– Я уже подсказал, – насмешливо прищурился сторож. – Если кто-то и способен угадать моё имя, то вы.
Трое смотрели через мост, на неверный, дрожащий свет. Оттуда, с другой стороны, наблюдали встревоженные глаза.
– Мне приходит в голову ерунда всякая, вроде «Хуберт», – пожаловалась вполголоса Бретта.
– Мне даже Хуберта не приходит, – угрюмо доложила Зюсска, почёсывая мистическим крючком макушку.
«Мы способны угадать… нет, сообразить, как его зовут, – думал Штиллер. – Отец бы сразу понял. Ну, или не сразу, но догадался бы обязательно».
Арвид Штиллер обожал головоломки и вечно был занят неоткрывающимися старомирскими сундуками, кладами, что спрятаны легендарными безумцами, и сборкой игрушек, состоящих из сотен мелких похожих друг на друга фрагментов. У мастера-ключника было множество добровольных помощников – гоблины, шушуны, гномы-ювелиры, разнообразные бродяги, при появлении которых следовало немедленно убежать к себе и не выглядывать, пока гость не уйдёт. Отец никогда не рассказывал о том, что ищет путь на Остров. И вдруг Арвида нашли полумёртвым в собственной спальне: лёгкие полны воды, в карманах – чёрные камешки, не встречающиеся ни в Приводье, ни в Сухоземе. Мать к тому времени умерла, гоблины попрятались, Рен сидел у постели отца и не знал, что делать.
Следующей ночью утопился сосед. Прыгнул с рыбачьего причала в воду, даже с семьёй не простился. Туда же, на дно, ушли знакомые, друзья-одногодки, цеховые приятели отца – один за другим. Рыбаки оставались по домам, детей не пускали на улицы. Жизнь в Михине замерла в страхе, источник которого всем был известен, но никто не осмеливался назвать его вслух.
Кошмар кончился, когда Храм Змеи призвал Арвида-ключника. Самоубийства прекратились. Но и потом, многие месяцы спустя, рыбаки, когда ставили сети, встречали утонувших той страшной порой. Шептались о косяках странных человекообразных рыб, идущих прочь от берега. Невеста одного из утопленников пыталась заговорить с женихом, разглядела его под водой на Рыбном Базаре. Когда парень встал и руки протянул, девчонка сбежала, завывая от ужаса.
То был чужой, ужасный, одержимый неведомой злобной волей мертвец, рассказывала потом она.
«Сначала