Инквизитор поднял глаза и встретил смеющийся взгляд знахарки. Его истрескавшиеся губы непроизвольно сложились в улыбку.
Знахарка поставила перед ним кружку. Запахло пряным.
– Отвар плодов дикой розы. Выпейте, он поможет восстановить силы.
Герхард осушил кружку. Отвар оказался прохладным и оставлял во рту вяжущий вкус.
Знахарка потянулась к его одежде, валяющейся на полу.
– Нет, я… сам, – Герхард торопливо преодолел бесконечность от лавки до одежды и неловкими пальцами подобрал тунику с плащом, скомкав их в один тугой узел. Стряхнув с рубахи мусор, он набросил её на себя, вызвав осуждающий взгляд знахарки.
– Надеюсь, вы не собираетесь пуститься в дорогу сейчас же, – сурово сказала она.
Инквизитор покачал головой, всё ещё сжимая в руках одежду с глубоко запрятанной в ней книгой. Тело, не успевшее как следует отдохнуть за время сна в повозке, снова ощущалось чужим.
Знахарка откинула полог у очага и жестом указала инквизитору на скрываемую занавесью лежанку. Герхард устроился на шерстяных подстилках, сунув под голову свёрток с книгой.
– Я должна осмотреть вашу руку, – знахарка переставила плошку с фитилём поближе и осторожно взяла его запястье. Герхард заметил, как побелело её лицо, когда она сняла с раны холст.
Вопреки ожиданиям, знахарка не стала задавать вопросов. Бормоча под нос нечто, похожее на молитву, она щедро рассыпала на рану мелкую пушистую желтизну горлянки и споро переменила повязку, искоса поглядывая на Герхарда – будто удивляясь его равнодушному спокойствию.
Инквизитор смотрел в низкий потолок. В затылок острым углом впивалась спрятанная книга. Закопчённые доски раскачивались перед глазами, уплывая куда-то во тьму.
– Вам нужен покой, – прозвучал в ушах женский голос, – останьтесь здесь, я о вас позабочусь. Мой дом беден, но под этим кровом недужный всегда найдёт призор.
– Я не знаю… вашего имени, – пробормотал инквизитор.
– Меня зовут Хельтруда, – травница улыбнулась, собрав вокруг глаз лучики морщинок, – святой отец.
– Герхард, – выдохнул он, прежде чем снова забыться.
Глава 7
Бывший инквизитор провёл у знахарки три дня. Хельтруда жила бедно – её приземистая скромная лачуга едва вмещала скупые пожитки немолодой уже женщины. А того, что приносили благодарные односельчане, едва хватало, чтобы насытиться самой и прокормить Пёструю. Её жизнь была однообразна и сурова – а он ничем не мог ей помочь.
Помимо знахарства, Хельтруда, как и большинство жителей деревни, с утра и до заката трудилась в полях, отрабатывая повинность местному феодалу. Под вечер, когда солнце терялось в дымке дальнего леса, она возвращалась – покрасневшая, растрёпанная, с обветренным лицом. Они ели скупую похлёбку из воды с кусочками