– Везите её в операционную. Видите, она уже не в себе.
– Подождите! – больная на удивление бодро спрыгнула с кушетки и тут же схватилась за бок. – Я могу потерпеть! Честно! Давайте я завтра после выступления сразу приеду, и вы сделаете операцию? Честно! Честно!
По её щекам текли слезы, словно она упускала действительно что-то важное. Но я знал, что дороже здоровья может быть только возможность потерять жизнь.
– Ну, отлично, дерзай, Синицына. Только завтра не забудь катафалк заранее вызвать, чтобы сэкономить, – сказал я, сложив руки на груди.
– Ката… Что?
– Именно. Ты умрёшь, если срочно не сделать операцию.
Мои слова сильно повлияли на неё. Она застыла как статуя в музее, красивая такая статуя – бледная – и впервые за время, проведенное здесь, осознанно взглянула на меня и поджала трясущиеся в рыданиях губы.
Она отвернулась к оранжевой стене коридора и больше не сопротивлялась, пока ее укладывали обратно на кушетку.
– Я умру?
– От этого никто не умирал, да и я не позволю такой красоте сгинуть. Увидимся через полчаса, танцовщица.
Она кивнула и перевела взгляд на меня, сильно задрав голову.
– Это балет, – буркнула она обиженно и стала сильно напоминать котенка.
Меня аж передернуло, никогда меня не прельщала романтика, уж слишком она была недолговечна, а любовь, как и здоровье, подвержена постоянным рискам.
Вот секс – дело простое. Если возникало притяжение тел, не стоило ему сопротивляться. И если говорить честно, то именно мысли о сексе вызывала эта крошка, которая скоро встанет на ноги и сможет их для меня раздвинуть.
Широко раздвинуть.
Вот это правильные мысли. Тем более, что взгляд синих глаз давал понять, что Синицына очень даже не против продемонстрировать мне свои хореографические умения.
Я с каким-то подспудным удовлетворением отметил, как она смотрела на меня до тех пор, пока не закрылись двери лифта.
Глава 3. Пора что-то менять
– Диана, уточните у неё, обширную делаем операцию или эндоскопическую.
– У нее полис ОМС.
– Да, хоть ПМС. Всё равно спросите, может, она готова оплатить прокол? Это все-таки три дня в больнице, а не семь. Да и балетом своим займется быстрее, – усмехнулся я, фантазируя о сексе на сцене, но печальный взгляд медсестры резко охладил пыл.
С таким лицом она выглядела еще старше. Я знал, что из-за матери ей требовалась поддержка. Та уже давно была пациентом хирургического отделения.
Но я давно искоренил в себе функцию надежного плеча, еще с тех пор когда за слезы отец меня бил, а мать не могла этому противостоять.
– Диана, – довольно резко сказал я. – Я помню про вашу маму. Как раз сейчас собираюсь к заведующей, возможно уже нашелся донор.
– Но мы не первые в очереди.
– Не первые. – А