Да нет. Не так. Он увидел круглый ком грязи, медленно катящийся как больной колобок, в сторону совхоза. Заметно было, что траектория движения «колобка» уклонялась от верного пути и вела в глубь степи. «Колобок» стонал и матерился, что сразу же выдало в нём Игорька Артемьева, победившего пьяную смерть в жиже грязевой, захлебнуться которой было делом доступным любому, нажравшемуся до свиноподобия. Игорёк стонал чаще, чем матерился, поэтому Чалый понял, что совсем тяжко бедолаге. Может просто с бодуна страшного, а, вероятно, смог он и напороться на какое-нибудь острое и железное препятствие, коих накидано было повсюду бережливыми механизаторами.
– Артемьев! – крикнул Серёга, чтобы обозначить себя.
– Помираю! – завыл Игорёк, продолжая перемещение на четырёх точках.
– Ладно, для начала развернёмся в сторону дома.
Он поднял с земли двухметровый кусок арматуры, зашел с тыла и стал поправлять этим обрезком направление движения. Он втыкал арматуру впритык к телу слева и Артемьев Игорёк вынужденно полз вправо. Где-то минут за сорок они покорили расстояние в полкилометра и Серёга докатил предмет, похожий на человека, к крыльцу его маленького домика. Дверь была открыта настежь. Чалый Сергей вошел в коридорчик, нашел там веревку и два старых мешка, обмотал мешками тело выжившего, потом обвязал мешки веревкой и стал затягивать Артемьева за конец верёвки в дом. Что удалось сделать очень быстро, потому как скользкий от глины Игорёк легко перекатывался через ступеньки и пороги. Серёга дотянул его до середины комнаты, развязал, раздел и скинул мокрого ноющего Артемьева Игорька на кровать. Вытащил из под него одеяло, укрыл, но понял, что тот замёрзнет всё равно. Печь не растоплена, дверь открыта. Температура в комнате уличная. Пошел, принес из сарайчика за три ходки довольно много дров. Затопил, покурил пока прогорели первые дрова, потом запихал в печку все остальные. Некоторые чурки даже ножкой табуретки пришлось вколачивать, чтобы поплотнее дрова легли, да побольше их влезло. Дождался пока стало теплеть в комнате и пошел, наконец, домой.
– Чем я, бляха, всю ночь занимался!? – спросил сам себя Серёга Чалый по дороге к дому, пробивая себе сухой путь лучом света. – Завтра поутряне клетки скошенные перепахивать, бляха. Не высплюсь, конечно. Ну да чего уж! В тракторе тормознусь, перекемарю часок.
Он тихо прошел через всю квартиру, скинув всё грязное в коридоре на сундук. Жарко было дома. От души натопил. Он боком сдвинул жену к стенке. Укрылся. Зевнул крепко. О чем-то пытался подумать, но не смог. Не успел. Морфей его обнял, приворожил и забрал к себе до первых петухов.
Утром, по дороге на МТС за своим трактором догнал Чалый Серёга комбайнера Олежку Николаева. Шел Олежка за чужим комбайном. Директор сказал, чтобы ему дали. Надо было докосить и