Мария удивлённо взглянула.
– Да, да, – не в силах остановиться, продолжила Рахелька, – мой Саша просто весёлый, а твой Сева и не работает, и тебя обижает, и вообще… – Замолчала.
– Я больше не буду высказывать своё мнение, – сухо сказала Мария.
Она сидела, неестественно выпрямившись, опираясь обеими руками на трость, и смотрела в одну только ей известную точку на стене. Рахельке стало стыдно и, спохватившись, она торопливо начала оправдываться:
– Машенька, не обижайся, я сегодня сама не своя. Сорвалась…
Вода из кастрюли на плите начала выплёскиваться сильней, Мария, было, поднялась, но Рахелька, вскочив, уменьшила огонь.
– Машенька, чем тебе ещё помочь?
Мария, более глухим, чем обычно голосом, ответила:
– Ничем.
– Машенька, но ты на меня не обижаешься?
– Не обижаюсь.
– Точно?
– Точно.
Рахелька подошла к открытому дверному проёму и выглянула наружу:
– Сидят… Маша, я пойду? Салаты взять?
– Возьми.
– Ты на меня не обижаешься?
– О, Господи! Рахелька, иди уже!
Как только Рахелька показалась из двери, Алекс закричал:
– Рахелечка, ты где? Мы без тебя соскучились!
Рахелька убыстрила шаг. Алекс, подскочив к ней, чмокнул полную белую руку:
– Прелесть моя! Просто прелесть!
Вера неожиданно засмеялась.
Потянуло острым дразнящим запахом жареного мяса. Сева принялся носить салаты. Константин открыл свою ребристую важную бутылку.
– Костя! – Расширил глаза Алекс. – Это действительно оно?
– Оно, – дружелюбно ответил Костя.
– Что, мужики, пора? – Подскочил весёлый Сева.
– Конечно, пора! Куда наливать? Стаканы? – Алекс предвкушающе потёр ладони. – Сева, как ты знаешь, я не пью, но когда доходит дело до конкретики…
– Когда доходит дело до конкретики, даже я пью, – пророкотал Георгий.
Сева подобострастно засмеялся.
– Марусечка!! – Закричал. – Где ты, милая?
Мария в нарядном платье, скрадывающем её полноту, вышла из дома. Опираясь на трость, и удерживая в другой руке ещё одно блюдо, направилась к гостям. К ней смешно подбежал тщедушный Костя, что-то укоризненно говоря, отобрал тарелку – помог.
– За именинника! – Возвестил Алекс.
Сева сиял.
– Марусечка? – Подмигнул.
Мария подняла бокал. Все потянулись к ней, чокаясь. Потом некоторое время ничего не было слышно – гости увлёклись едой. Мария из-за утренней обиды расстаралась вовсю – на столе были и оливье, и винегрет, и какой-то необычный рыбный салат с ананасами. Сева из окна спальни протянул удлинитель, перебросил его через ветку сосны, и лампочка, покачиваясь от дуновений начавшегося ветерка, и бросая тени, освещала склоненные головы и заставленный тарелками стол.
Маленькая Ира со своими смешными косичками, сидя между Георгием и мужем, вполголоса спросила:
– Георгий, а где вы учились?
– У Климовича, – неспешно