Никита разочарованно отвернулся и стал смотреть в стол. Вскоре вернулся Ваня с четырьмя бокалами с пивом. Общий разговор так и не клеился. Егор и Маша шептались о чем-то своём, Ваня переписывался с кем-то по мобильному, а Никита и Влад уныло смотрели в свои кружки, причем брат так и не сделал ни глоточка.
Я резко почувствовала себя не в своей тарелке, потому что только сейчас вспомнила, что эта компания не любит чужих людей и они не спешат откровенничать при других, а особенно когда их закидывают вот так, без спроса. Пусть это и мой брат, но мне стоило предупредить их. Хотя бы предупредить. Общее настроение стремительно снижалось.
Влад начал вставать с места, я вопросительно посмотрела на него.
– Я покурить, – ответил он. Я кивнула и вернулась к разглядыванию бокала, который был уже почти пуст.
– Слушай, могла бы хоть предупредить, что будешь не одна, – я подняла глаза на Егора и встретилась с ним взглядом. – Мы ж не против, только неожиданно немного. И мы прекрасно видим, что ему тоже неловко.
– Он не привык к таким заведениям и вообще он любит пить только виски, – побыстрее отмахнулась я.
– Так чего он притащился сюда? – резко задал вопрос Никита, но ответить на него я не успела. Я развернулась к Никите и что-то резко толкнуло меня в правый бок.
– Антон?! Тебе нельзя здесь сидеть! Я сегодня с Владом! Он тебя убьёт! – затараторила я после того как повернулась направо и увидела своего сослуживца, если можно так назвать из министерства внутренних дел, и по совместительству старого знакомого, который сейчас он был одет в обычную, гражданскую, одежду.
Антон молча достал из кармана мятый, грязный листок и протянул мне. Осторожно взяв лист из его рук, я развернула его и у меня перехватило дыхание.
– Что это? Эти слова на бумаге? Предсмертная записка? Это почерк Сереги, – задыхаясь, произнесла я. В моих руках был обычный блокнотный листок в клеточку. На таких он всегда писал, когда я давала задания. У обоих близнецов всегда с собой были блокноты и ручки, чтобы ничего не забыть и не перепутать.
Справа раздался приглушённый звук явно выражающий боль.
– Я говорил тебе, не подходить к ней в нерабочее время, – донеслось до меня.
По мере прочтения строчки плыли перед глазами, все звуки исчезли, кроме гулких ударов сердца в груди. В руках я держала предсмертную записку своей правой руки.
С трудом вернувшись к реальности я, не поднимая глаз, протянула записку в сторону брата.
– Что это? – задал он такой же вопрос. Я повернулась вправо и увидела как одной рукой он сильно сжимает плечо Антона, а другой держит грязный листок.
– Отпусти его, – могильным голосом приказала я. Влад разжал руку и Антон издал вздох облегчения. – Теперь рассказывай, – обратилась я к сослуживцу.
– Сегодня нам принесли эту записку, а в ней имя твоё. Эту записку сразу же передали мне, а я узнал почерк Сергея, – судорожно поведал он мне, стараясь не смотреть на меня.
– Кто