Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Нашим родителям:
Люн Юклам и Чиу Чэньину,
Лоррейн Надис и Мартину Надису
Вдохновляющая жизнь, полная взлетов и падений, повержена в одно мгновение. Хотя преподанная им мудрость Востока и Запада до сих пор отдается эхом в моем сердце. Мне не довелось насладиться его любовью в достаточной мере, я остался в унынии. Цветение юности миновало меня, и мои волосы поседели. Я часто оглядываюсь на то судьбоносное время, когда был беззаботным подростком. Как печально было той ночью, когда он покинул нас, такой давней и далекой ночью. Что он мог бы сказать нам, думаю я, если бы мог сказать? Хотя я никогда не услышу этих слов, его мысли всегда со мной.
Предисловие
Не имея опыта изложения «истории моей жизни» в печатном виде, я попытаюсь вести рассказ как можно проще – если не ради вас, то ради себя самого – и начну сначала. Я родился в Китае весной 1949 г. в разгар коммунистической революции. Через несколько месяцев моя семья перебралась в Гонконг, где я и жил до отъезда в Соединенные Штаты на учебу в 1969 г. За почти пять десятилетий, пролетевших после того, как я впервые пересек Тихий океан, я путешествовал туда и сюда между Америкой и Азией бессчетное число раз. Временами мне трудно понять, какой из материков – мой настоящий дом; точнее было бы сказать, что у меня два дома, причем ни в одном из них я не чувствую себя по-настоящему дома.
Конечно, я комфортно обустроился в Америке, но никогда по-настоящему не ощущал своей принадлежности к окружающему меня обществу. Кроме того, у меня сохранились прочные эмоциональные и семейные связи с Китаем, которые глубоко внедрены и, кажется, намертво зашиты в мое существо. Тем не менее после многих десятилетий разлуки мой взгляд на родную землю изменил ракурс, как если бы я всегда наблюдал за происходящим немного со стороны. Где бы я ни находился, в Америке или в Китае, я, как мне кажется, вижу окружающий мир одновременно и изнутри, и снаружи.
Это ощущение привело к тому, что я обитаю в довольно странном месте, которое невозможно обнаружить на традиционной карте, – в месте, которое лежит где-то между двумя культурами и двумя странами, разделенными между собой исторически, географически и философски, а также довольно глубокими различиями в традиционной кухне. У меня есть дом в Кембридже в штате Массачусетс, неподалеку от Гарвардского университета, который, счастлив заметить, является моим работодателем с 1987 г. У меня также есть квартира в Пекине, которой я с радостью пользуюсь, бывая в городе. Но есть у меня и третий дом, в котором я проживаю намного дольше, и дом этот – математика, то поле деятельности, в которое я полностью погружен на протяжении уже почти полувека.
Математика предоставила мне своего рода универсальный паспорт, позволяющий свободно передвигаться по миру в то самое время, когда я при помощи ее мощных инструментов пытаюсь этот мир осмыслить. Я всегда считал математику увлекательнейшим предметом, обладающим поистине волшебными свойствами: она способна преодолевать пропасти и расстояния в языке и культуре, чуть ли не мгновенно перенося на следующую страницу – и, соответственно, на следующий план понимания – тех, кто умеет обуздывать ее мощь. Еще одна волшебная особенность математики состоит в том, что для достижения каких-то значительных результатов в этой области необязательно тратить много денег. Для решения многих задач математику не нужно ничего, кроме листа бумаги и карандаша – ну и, конечно, способности сосредоточить свой ум. А иногда даже бумага и карандаш не нужны – самое важное можно сделать прямо в голове.
Я считаю, что мне повезло. С момента окончания магистратуры я постоянно вел исследования в избранной области. На этом пути мне удалось внести кое-какой вклад в ту дисциплину, принадлежностью к которой я горжусь. Но ни в коем случае нельзя сказать, что карьера в математике мне была гарантирована, несмотря на одержимость этим предметом, захватившим меня еще в детстве. Мало того, путь, который мне удалось пройти, в начале жизни казался совершенно недоступным.
Я вырос в бедности, если судить по стандартным финансовым меркам, но в богатстве, если говорить о любви, которой мама и папа окружали меня и моих братьев и сестер, и об интеллектуальной пище, которую мы получали. Очень жаль, но мой отец Чиу Чэньин[1] умер, когда мне было всего 14 лет, и это ввергло нашу семью в ужасные экономические