Скоро ли я, оказавшись в юдоли загробной,
Лик Твой увижу безоблачный, солнцеподобный?
Скоро ли Ты, Всемогущий, бестрепетною рукой
Сдунешь меня от земли, словно стебель сухой?
Слабый, печальный – я брёл через чёрную пустошь,
Шёл и надеялся: Ты к себе меня впустишь.
Грешного человека, былинку, щепотку золы
В светлом чертоге укрой от мятущейся мглы!
Винцас Кудирка
1858–1899
Народная песнь (по мотивам)
Край возлюбленный, Литва,
Гордый, сердцу милый!
Нас прошедшие века
Наделили силой!
Пусть о чести и добре
Мы не позабудем,
Пусть послужим не себе —
Родине и людям.
Пусть рассеется беда,
Брат обнимет брата,
Утвердятся навсегда
Свобода и правда.
Пусть любовь родной земли
Не покинет сына.
Родина, цвети в веках
Вольна́ и едина!
Майронис
1862–1932
На озере Друкще
Ропщу, хоть это и грешно:
Идти мне было суждено
По жизни одному;
И я плутал, судьбой влеком,
Не зная отзыва ни в ком,
Не нужен никому.
И вдруг в ночи твои слова!
Так светит черная листва,
Слетевшая с высот.
И только плеск весла тяжёл,
А мы вдали от многих зол,
И лодка нас несёт.
В моей руке твоя рука,
И ты глядишь за облака
В глаза самой луне.
И мне светло в моём пути:
В мечтанье, в памяти, в груди
Ты навсегда во мне.
Йонас Мачис-Кекштас
1867–1902
В трудный час
Хотелось мне мир неоглядный любить,
Делиться с другими заботливой силой,
Мечталось мне землю ручьями омыть
Любви милосердной, любви негасимой,
Что жгла мою душу во всякую пору —
В полуденный зной и в полночную стынь…
Не друга обрёл я, но злобную свору
Врагов. И насмешки горчат, как полынь.
Хотелось мне светлые слезы ронять:
Так дерево раненое лесное
Точащейся влаги не может унять
И соком прозрачным исходит весною.
И думалось мне: этой влагою слёзной,
Бегущей из всех опечаленных глаз,
От крови, от гноя, от жижи навозной
Отмоется почва в назначенный час.
Не внемля сомнениям и суеверьям,
Одной торопливой мечтой обуян,
Я грезил, что слажу с таящимся зверем,
Но встретил презренье, укор и обман.
Две капли, как ягоды налитые,
Скатились на землю с пылающих щёк,
Так падают звёзды в долины пустые,
Чтоб вихрь остудил их и ливень иссёк.
Замкнулся я в муке моей огневой,
От мира таился я в кельях укромных —
Так прячется в травах цветок полевой
От