Я открыл дверь и увидел человек семь. Все они смотрели на меня.
– С кем мне разговаривать? Мне нужен старший.
– Доктор, а что вы хотите? – спросил меня крупный парень в военно-полевой форме (потом мы стали называть его Большим Асламбеком).
Я объяснил.
– Работайте, мы никому мешать не будем. Если будут мешать, скажите мне, помехи устраним.
Сидевший рядом бородатый чеченец, до этого смотревший на меня очень внимательно, тоже включился в разговор. Я понял, что это Басаев. Они разговаривали вежливо, решили важный для меня вопрос, и я немного успокоился. В этот момент раздался телефонный звонок. Звонили из штаба. Басаев стал договариваться о пресс-конференции. Ему, конечно, нужен был общественный резонанс, по телевизору шло враньё. Я услышал, что журналисты должны прийти в 12 часов дня.
Вернувшись, я сказал коллегам, что обо всём договорился, а потом пошёл на обход больных. Все пережили ночь, самые тяжёлые были стабильны. Это всегда очень хорошо.
Где-то через час отделение отмыли и оно стало более или менее похоже на прежнее. На стенах виднелись отметины от пуль, некоторые окна были разбиты. Людей оказалось даже больше, чем мне показалось ночью. Проходя по палатам, я видел на их лицах тревогу, страдание, страх. Некоторые женщины плакали.
Утром я внимательнее рассмотрел чеченцев. Их экипировка впечатляла: у каждого автомат, пистолет, на груди в разгрузке как минимум четыре-пять магазинов, на брюках спереди по два магазина на каждом бедре, ручные гранаты. На каждой разгрузке сзади капюшон, из которого торчат одна-две ручки противотанковых гранат. У многих заряженные РПГ[28], у каждого рация и обязательный традиционный кавказский кинжал. Рядом с ординаторской лежало безоткатное реактивное орудие, в коридорах и в других точках были установлены пулемёты ПК, в нашем отделении их было шесть.
После обхода я отправился в свой кабинет. У дверей стояли коллеги и что-то обсуждали, я присоединился к ним. Вдруг меня кто-то тронул за руку, я повернулся и увидел мужчину. Лицо его мне было знакомо. Он отозвал меня в сторону и сказал: «Спасите меня». Я отвёл его подальше от группы – заметил, что нас слушают. «Вы кто?» – «Я сотрудник милиции, ваш сосед». Я пригляделся и узнал в мужчине соседа по дому, криминалиста Анатолия Михайлова. Как же я могу спасти его, где спрятать, ведь все на виду? Но в его лице было отчаяние, я, кажется, взял его за руку и сказал: «Пошли». Завёл к себе в кабинет, открыл шкаф. «Вот моя рабочая форма, переодевайся и крутись всё время рядом со мной, старайся делать вид, что помогаешь». Он начал переодеваться и достал из кармана удостоверение. Я не знаю, как Толя дожил до утра – на милиционеров постоянно шла охота. Удостоверение мы спрятали.
Примерно к обеду мои медсёстры подкрасились, как-то подтянули фигурки. Испуг у них уже прошёл, они поняли, что сейчас никого здесь не убьют. У меня молодёжь работала, все симпатичные. Я говорю: «Девки, вы что творите? Сейчас зажмут где-нибудь в углу, два-три человека «шарахнут» вас, и вы