– А может, я всё-таки виновата в произошедшем тогда… Всё, отсюда нужно срочно уносить ноги: кулон уже начал свою работу, а психа не уговоришь! – такая мысль возникла у неё в голове.
– Мысль, конечно, правильная, но трусливая… – в её голове прозвучал чей-то мужской голос.
– Это не трусость, а чувство самосохранения, – не задумываясь, возразила Малэ и тут же сама себе сказала: – Стоп!
Она развернулась на сто восемьдесят градусов, пытаясь обнаружить того, кто говорил.
– Кто? – только и смогла шёпотом сказать Малэ.
– Это же я, Алу! – снова прозвучал голос в голове.
– Не может быть – ты мёртв! – категорично заметила она.
– А кто меня в клинки запихнул? – иронично спросил призрак Алу, появившийся в комнате. Выглядел он как при жизни, только был полупрозрачным – сквозь него хорошо была видна стена. А был он при жизни молодым, гармонично сложенным дроу, как и вся его раса тёмных эльфов.
– Это было безвыходное положение… – смутилась Малэ.
– Оправдывайся, оправдывайся…
– Как ты там? – спросила Малэ и подумала: хотя это условное там.
– А ты как думаешь? – язвительно осведомился Алусиэль и стал рассказывать, вздохнув: – Здесь скучно, поговорить не с кем, движения никакого и, что самое главное, даже не посмотреть на обнажённых танцующих жриц… хоть что-то было бы в моём положении. Но нет, клинки лежали в другой зале, а я не могу далеко находиться от них. Так что я мог только слушать целыми днями и ночами обрядовые песнопения.
– Наверное, не надо было так с тобой поступать… – задумчиво произнесла Малэ.
– Экспериментаторша… Ничего лучше придумать не смогла? – язвительно проворчал Алу.
– Всё! Не нравится – замолчи, а то подарю обратно храму – очень интересно же слушать обрядовые песнопения, да и познавательно, а танцы ты всё равно не увидишь, – Малэ разозлилась и решила хоть так заставить его нормально говорить. А то непонятно – голоса разные чудятся, клинки разговаривают и странные дроу вокруг – она сходит с ума?
– Нет. Я очень рад тебя… э-э-э… слышать, – решил извиниться и одновременно поздороваться Алусиэль и добавил: – И видеть.
– Привет! Я тоже очень рада тебе! – обрадовалась Малэ возвращению Алу таким, какой он был. Почти таким же. Наверное, длительное заключение в одиночестве дало о себе знать таким образом. Хотя он всегда был ещё той язвой. Но зато её любимой язвой. Соскучилась она по его нагловатой улыбке и шальным глазам.
– Я понимаю, что это ты меня пробудила, когда решила рассказать обо мне молодому дроу, – заметил Алу, усмехнувшись её мыслям.
– Я