– Но ведь только по вторникам у тебя нет уроков!
– …твой вечный будильник на столе, чтоб после случки не задержаться со мной дольше ни на минуту! Ты думал, что так будет вечно продолжаться? Да? Даже после свадьбы с твоей богатенькой стервой?
– Послушай, Рыжу… пардон… Моник! Мадемуазель Пину!
– Заткнись и проваливай!!!
– Подожди, дай мне сказать! Дело в том, что Селин…
– Убирайся! Мне надоели твои жалобы на ее характер, ты все равно женишься только на ней! Я давно должна была это понять! А я унижалась, когда в школе составляли расписание, лишь бы высвободить вторник! Ради чего? Чтобы на два часа семнадцать ложиться под тебя? Под кобеля, у которого есть богатая невеста и покровительница? Да ты! Знаешь, кто ты? Ты – жиголо!
– А ты… Ты… – Шерви вскочил с кресла и, не мигая, глядя ей в глаза, боком попятился к двери. – Ты – неблагодарная дрянь!
По-прежнему упирая руки в бока, она прищурилась и двинулась на него.
– Я – неблагодарная? За что это, интересно, мне благодарить тебя?
– За любовь! За то, что со мной ты больше не страдала от одиночества!
– Да я угробила на тебя полгода! Целых полгода унижений!
– Да со мной в твоем кошельке впервые в жизни зазвенели деньги! Ковер, телевизор…
– Вон! Я учительница, а не продажная девка! А вот ты – жиголо! Жиголо! Жиголо!
– Ты еще об этом пожалеешь! Будешь просить прощения, но я не вернусь! – Шерви распахнул входную дверь и, прежде чем ею грохнуть с той стороны, громко выкрикнул на весь подъезд: – Шлюха!
Моник стиснула зубы, упала в кресло и залпом выпила кофе. Ее трясло, но облегчение она испытывала, не сравнимое ни с чем облегчение, хотя одновременно – и стыд, что позволила себе распоясаться. Противно еще – соседи могли услышать последнее слово этого жиголо, да леший с ним. Главное, теперь она абсолютно свободна!
Моник шумно выдохнула и, как бы в подтверждение собственной свободы, обвела глазами пространство вокруг себя.
На столе стояли на браслете золотые часы этого жиголо.
Вот, зараза, подумала она, нарочно забыл свой «ролекс», чтоб был повод вернуться. Ничего, она его догонит и сейчас же отдаст часы! И за «шлюху» на весь подъезд она отомстит этому жиголо! Любые часы легко сломать, перекрутив пружину. Пусть чинит потом, как хочет!
Моник взяла часы в руки, начала заводить и вдруг почувствовала, что едва ли способна с ними расстаться. Они такие большие, золотые, красивые…
В дверь раздался настойчивый звонок.
Нет! Нет! Она все равно их ему вернет!
Моник зажала