Первое, что видел каждый входящий в дом, это был большой портрет восточной красавицы, в массивной резной раме. С холста на вас смотрела молодая женщина,
в богато украшенном платье, эпохи Наполеона.
Павел невольно загляделся на ее красоту, и спросил:
– Это бывшая хозяйка дома?
Алик, задержав взгляд на картине, протянул:
– Да, это бабушка моей жены! Но они были с ней так похожи, что рука не поднялась снять, оставил как память о жене. А сейчас, еще дочка подросла – копия, вылитая мать.
Говоря о дочери, лицо Алика расплылось в улыбке:
– Кстати, где ж она? Ведь обещала быть дома!
Наверху хлопнула дверь:
– Я здесь, папочка!
Высокая, хрупкая девушка, грациозно сбежав по широкой лестнице, кинулась ему на плечи:
– Ты не замерз, родной? На улице, такой ветер.
Поцеловав Алика в щеку, она повернулась к входной двери и никого не заметив, спросила:
– А с кем это ты разговаривал? Ты не один?
– Да, дочка! У нас в доме гость, его зовут Павел, он из России.
Павел, сделав шаг навстречу, вышел из тени простенка и почтительно кивнул головой.
– К Вашим услугам, мадмуазель!
– О, вы галантный кавалер, как в старом кино. Павел, ведь Вы офицер? Для меня, правда, все русские – офицеры! Как, я люблю старое кино.
Немного замешкавшись, гость спросил с иронией:
– Вам, об этом рассказал мой оранжевый шарф? Он явно стеснялся.
Девушка демонстративно оглядела его с головы до ног и улыбнулась.
– Только Ваш шарф, об этом и молчит!
На помощь гостю, пришел хозяин дома:
– Накрывай на стол, дочка! А мы, с Пашей пока согреемся, – и заговорщицки подмигнув, увлек его за собой.
Массивная дверь под лестницей вела в кабинет. Щелкнув выключателем, Алик остановился и зажмурил глаза. Ослепительный свет исходил от огромной, висевшей под потолком хрустальной люстры. Привыкнув к этому слепящему потоку, он поспешил к одному из книжных шкафов:
– У меня, и правда есть, настоящий армянский коньяк, не чета местному, друзья привозят…
При входе в кабинет в глаза гостю бросался огромный письменный стол у окна. Четыре бронзовых льва поддерживали за углы широкую гранитную плиту, всей своей поверхностью отражающую хрустальные переливы люстры. Казалось, что столешница из черного сияющего камня, висит в воздухе.
Еще целое семейство львов, расположенное на ней, служило украшением подсвечникам и чернильному прибору. У противоположной стены пара таких же красавцев-львов держала на весу черный кожаный диван. И еще одна пара бронзовых «царей» поддерживала кресла, стоящие напротив