Баба Лёля в наше отсутствие несколько часов боролась со всем, что не позволяло сдать эти бутылки. Она под горячей водой сдирала ножом крепкие, по-буржуазному насмерть приклеенные картинки, фольгу, шляпки и кисточки. И довела дело до конца. Да, это был жест примирения, помощи, доброй воли. Да, за этим следовали бы беляши. И, может, чекушка для зятя, купленная на деньги, полученные от сдачи бутылок.
Это была ошибка пастора Шлага.
Э-э-эх, яду никто не выпил, бабу Лёлю мы с мамой отстояли, мир не рухнул.
А я только через несколько лет решилась пошутить: «Хорошо, что „Америку“ в макулатуру не отнесла»…
На фотографии в верхнем ряду баба Лёля в щикарном пиджаке. Красавица моя!
Ну, и ещё два слова.
«Отутоветь» – тутовый шелкопряд тут не при чём. Это слово значит прийти в себя, отогреться после мороза, очнуться.
«Пищей лезет» – это, скорее всего, плод словотворчества бабы Лёли – от «пищит, да лезет». «Пищей лезла» обычно я, причём, туда, куда меня не пускали – смотреть телевизор поздно вечером, под руку бабушке, когда она шила на «Зингере», к печке, пышущей жаром и огнём. За это бывала обругана, ну, вы помните, как. Если не помогало, призывали маму: «Нинка, я её гоню, а она пищей лезет!»
Милые мои, родные, Царство вам Небесное!
Помню. Люблю.
Ваша Тигра.
На фотографии баба Лёля с мамой (в клеточку), с дядей Борей и его женой.
ПРО МАМУ
Мама. Молодой врач, недавняя выпускница свердловского медицинского. А выпускалась она в 45-м. Тысяча девятьсот. Они жили в поселке Уктус в «своём» доме – так раньше назывались бревенчатые деревянные дома. Дедушка, которого мама очень любила, погиб в 42-м «подо Ржевом» (до сих пор пишу «подо», хотя, может, надо и «под»). До сих пор неизвестно, где точно погиб, у него могилы нет, он у нас неизвестный солдат.
Бабушке приходилось очень тяжело, хоть она и работала, но детей в семье было двое, мама была студенткой. Спасал огород, и всё-таки было голодно и бедно.
Я часто слушала мамин рассказ о том,