– Да, алло, – Ольга пыталась придать своей интонации максимальное равнодушие, но дрожащий голос выдавал её волнение.
– Привет. Прости, я тут заработалась совсем. Куча дел навалилась. Как ты?
– Нормально. Я хочу тебя увидеть, – с надеждой в голосе произнесла Ольга и зажмурилась, боясь услышать ответ.
– Я тоже хочу тебя увидеть. Может, сегодня встретимся?
– Да. Давай. Это было бы отлично!
– Тогда я заеду за тобой часиков в шесть, устроит?
Оля посмотрела на часы, они показывали 15—30. Значит, через пару часов они снова встретятся. Как бы ещё пережить это томительное ожидание?
– Конечно, устроит, – ответила она и тут же поспешила добавить, опасаясь, что Вика в очередной раз бросит трубку: – Всё, я тогда тебя жду. Пока.
– До встречи, Оля, – на этот раз вежливо попрощалась Виктория.
Автомобиль подъехал к серому девятиэтажному дому в спальном районе. По соседству виднелся магазин одной из распространённых торговых сетей, а во дворе согласно типовому плану застройки ещё советских времён расположился детский сад. Повсюду плотно прижимаясь, друг к другу стояли машины местных жителей. Некоторые стояли уже так долго, что покрылись ржавчиной и ковром сухих листьев. Всеобщую картину дополнял вид переполненной помойки, которую невозможно было не заметить, заезжая во двор. Пейзаж был откровенно унылым. Ещё большее уныние дому придавали высоченные монстры-деревья, бессовестно крадущие солнце.
Уже давно этот пейзаж стал для Вики чужим. Она, как и многие, выросла в таком же сером питерском дворе. Сначала ходила в такой же типовой садик из грязно-белого кирпича, потом родители доверили ей ответственность выносить мусор на такую же грязную и переполненную помойку и завершением « детской карьеры» стали самостоятельные походы в соседний магазин за хлебом и жвачкой. Тем не менее, это было счастливое время, когда Викторию ещё не преследовало чувство тоскливого одиночества. Несмотря на отсутствие большого достатка, в родительском доме всегда было весело и уютно. Чего нельзя было сказать о нынешней её квартире, в которой дорогие вещи, расставленные профессиональными дизайнерами, больше чувствовали себя хозяевами, нежели она сама. В глубине души Вика тосковала по тем добрым старым временам. Тогда её окружали лишь те, кто искренне любил. Теперь же, добившись финансового и карьерного успеха, она встречала в людях только алчность. Все их слова были пропитаны ложью и подхалимажем. Но для себя Виктория решила, что жить в таком обществе и быть частью этого общества – разные вещи. И пускай грязь, и низменность облепляют её с головы до ног, она никогда не позволит