Я спросил, что такого «неправильного» может сделать ребёнок, которого подначил его инвиз.
Он хмыкнул.
– Ну… Например, шестилетний мальчишка может налить в резиновую перчатку воды и сбросить с пятого этажа, чтобы посмотреть, как водяная бомба взорвётся на асфальте. Полюбоваться на огромную, быстро сохнущую кляксу. А инвиз может предложить сделать что-то получше. Скажем, смешать воду с фиолетовыми чернилами, наполнить перчатку этой яркой смесью и дождаться, пока внизу появится вредная фру из соседнего подъезда.
Я зажмурился. Мне не хотелось даже представлять, как бы я объяснялся со своим семейством, приди мне в голову такая оригинальная мысль. Бррр. Конечно, когда дом полон малышни, обязательно что-нибудь «неправильное» нет-нет, да случится. Когда мне было четыре года, мы с трёхлетней Четвёртой раздраконили отцовский бумажник: достали из него самый красивый радужный листок (там ещё штуки три осталось, не таких ярких) и старательно разорвали его на много-много маленьких бумажек. Потом оклеили этими обрывками коробочку от леденцов, и у нас получилась чудесная разноцветная шкатулка. Прикольно, что я хорошо помню мамино лицо в ту минуту, когда мы пришли дарить ей эту шкатулку, но не могу вспомнить, как отреагировал на наше художество отец. Наверняка как-то пошутил, он ужасно любит нас смешить.
– В конечном счете, – продолжил доктор, – наступает стадия, на которой инвиз полностью контролирует своего подопечного, так что ребёнок делает уже не то, что считает верным, а то, на что его подбивает инвиз. Постепенно личность ребёнка нивелируется, и он превращается в безвольного раба инвиза. Поскольку инвизы не люди, то цели их гуманными назвать сложно. Можно сказать, инвизы тяготеют к хаосу. Поэтому действия, которые дети совершают под их влиянием, уже не вписываются в человеческие понятия о добре и зле, и те, кто имел несчастье подружиться с инвизами, помимо разборок с родителями могут иметь неприятности с законом. В прошлом их просто запирали в психиатрические лечебницы, потому что если твой инвиз невидим, а ты поджёг косички одноклассницы, никто не поверит, что это сделало некое невидимое существо.
Я присвистнул. Фигасе крипота – косички поджигать.
– Помимо невидимости, проблема ещё и в том, что инвизы, судя по всему, имеют прямое отношение к «маленькому народцу» – троллям, домовым, водяным и прочим фольклорным элементам, в существование которых официальная наука попросту не верит, – улыбнулся доктор и погладил лошадку на своём браслете. (Любопытно, мне только кажется, или у зверюшки восемь ног?)
Я улыбнулся ему в ответ, как взрослый человек, отлично понимающий, где реальность, а где сказки. Но если совсем уж по чесноку, моя улыбка не была стопудово искренней. Потому что я помню, как однажды в детстве видел, причем очень близко, водяного каппу, который ловил бумажным сачком головастиков в пруду.