– У меня ж вот тоже уже и батя помер, и матушка. Вон, оба лежат на новом кладбище. А что делать? Это жизнь.
– Илюш, ладно, оставим. Дай Бог, папа еще и поживет. Ты расскажи лучше, как ты? Сто лет ведь не виделись. Не пишешь сейчас почти, не звонишь.
– Да как, в делах все, в заботах. Работа есть, привыкаю.
– И давно ты уже в этой своей Европе живешь?
– Больше полутора лет.
– А что, Илюша, как там, культурно все, люди приличные?
– Да, все культурно, все хорошо. Не то, что… – хотел сказать здесь, но, покосившись на Федю, решил не подводить сестру и смолчал.
– Не люблю я, если правду вам говорить, вот этих бабских разговоров про культуру, искусство это, – вдруг сформировал фразу Федя и тут же сменил тему прямым вопросом:
– Ты вот что скажи, голубых там много?
Илья прекрасно знал о рьяном гомофобном настрое Феди, но очень надеялся, что ему не придется говорить на эти темы, ведь сам он мог как угодно относиться к людям со специфичными вкусами, но давно уже внушил себе, что перевоспитан, и толерантность – нормальное состояние человека. Не успев подобрать компромиссный ответ, в разговор вмешалась Ирина.
– Федя, мы Илью сто лет не видели! И это все, что тебя волнует?
– Не, ну а что? Просто интересно, как там эти уроды ходят, что они там, прямо по улицам сосутся, что ли? Реально вот эти вот парады проводят свои, что ли? Хоть мужикам в бане расскажу, как соберемся.
– Отличная тема для разговора с мужиками в бане, – язвительно бросила жена.
– Я не слежу за ними, – ответил Илья, чем не совсем удовлетворил разыгравшееся любопытство Феди, но вопрос с повестки сняли.
После паузы и пары нелепых вопросов от Феди про жизнь «там», Илья спросил:
– Что еще интересного в городе?
– Вообще ничего, – зевая, протянул Федя, довольно растянув руки по спинке кухонного дивана.
– В смысле ничего не произошло?
– А что тут может произойти? Это ж глухомань. Все по-старому, – довольно говорил Федя, как будто вещал простые истины недалекой публике.
– Пойти, значит, как и раньше, некуда?
– Почему, тут тебе и «Здравушка», и «Синица», и «У Виктории», и «Палермо», и еще каких-то понаоткрывали, – перечислил Федя названия местных столовых, ресторанов и баров, толкуя, что выпить есть где.
– Так это все было и раньше.
– Ну, я не знаю, а чего тебе еще надо?
– Илья, лучше домой поезжай, с папой поговори, – предложила Ира.
– Не хочу я. Тошно мне. Морально не могу там, я уже другой человек, – томно произнес Илья, чем вызвал улыбку у Феди, который, толкнув в бок Ирину, мол: Ишь какой, погляди на него.
– Мне тоже с тещей не всегда легко, но я ж терплю, – вдруг решил вставить шутку Федя, но все его проигнорировали. Он не обиделся.
– Кстати, – обратился к нему Илья, – папа просил тебя приехать, спилить дерево, что за домом растет. Переживает, разрослось, может на дом упасть.
– Это когда?
– Что