Ловушка для осьминога. Ли Мюррей

«новобранцев» присоединиться к ним и рассказывали, почему стоит выбрать именно их. Первокурсники должны были сделать выбор в пользу только одного иностранного языка, с которого начнется их обучение в вузе и которому им придется уделять больше всего внимания до самых выпускных экзаменов. Из всех выступавших более всего мне запомнилась речь улыбчивой женщины, которая руководила кафедрой французского языка. Вместо длинной монотонной череды похвал в адрес собственной кафедры и перечисления преимуществ изучения французского по сравнению с другими языками, она честно призналась, что долго говорить и нахваливать свою кафедру не намерена, потому что все итак знают, что французская кафедра самая лучшая. В очередной раз одарив всех лучезарной улыбкой, эта прекрасная женщина гордой походкой удалилась, покорив меня своей скромностью, но я все-таки выбрал английский язык.

      Я скользил взглядом по всему помещению, по лицам, рассматривая тех, с кем мне предстояло учиться, и чувствовал себя каким-то одиноким в этой огромной толпе, как будто не в своей тарелке, все казалось мне нереальным, неправильным, мои ровесники казались какими-то другими, совсем не такими, как я. Чтобы отвлечься от собственных мыслей, я стал высматривать симпатичных девушек и отмечать их про себя, гадая, сколько из них окажется потом со мной в одной группе. Как выяснилось позднее, ни одной. С таким везением играть в русскую рулетку определенно не стоит.

      Две недели я знакомился со всеми подряд, со своей группой, с ребятами из параллели, но ни в ком не видел человека, с кем мог бы дружить. До определенного момента, пока не наткнулся на индивидуума, действительно близкого мне по духу. Две первых недели мы не пересекались, так как он не посещал занятия по какой-то дурацкой причине, что, впрочем, абсолютно не важно, ведь в конце концов мы все-таки встретились. Интуиция меня не подвела, и этот парень стал мне другом, с которым мы впоследствии прошли четыре года учебы бок о бок, как братья по оружию проходят войну, и остались друзьями после. Мы сошлись во многом, нам было комфортно вместе. Он приучил меня слушать музыку, которую я до этого не слушал совсем, даже не знаю, почему; мы обсуждали компьютерные игры, фильмы, девушек обсуждали, мы были очень похожи. В первый учебный год наша компания состояла лишь из нас двоих, и мы везде ходили вдвоем: учились в одной группе, помогая друг другу на занятиях, вместе тягали железо в институтском тренажерном зале, хотя тогда я только открыл для себя железный спорт и слово «тягали» слишком громко сказано. Мой друг кое-что понимал в тренажерном зале и был для меня, тощего дилетанта, настоящим искушенным сенсеем, объяснявшим мне необходимость и правильность выполнения различных упражнений. Мы оба сильно увлеклись идеей наращивания мышечной массы и усердно тренировались, мотивируя друг друга, ели больше, чем нужно, впихивали в себя еду, когда уже не хотелось, лишь бы впитать как можно больше белка. Отчего-то мы были уверены, что накаченные мышцы мигом привлекут к нам