Чтобы как-то остановить поток своих воспоминания, я разогрел ужин, погулял по комнате и вышел на пробежку пораньше, не выдержал сидеть в четырёх стенах ещё хоть сколько-нибудь. Постоянно чуть не врезался в прохожих, разбредающихся по домам после работы. Я уже не строил новых маршрутов, привычно пробирался через одни дворы на другие, отсчитывая шагами метры и складывая их в километры. Каждый раз мой путь лежал через пруд, возле которого строили новый жилой комплекс. Всё вокруг него было покрыто густой пылью, но зато туда никто не совался. Гастарбайтеры и их бригадиры к вечеру уже расходились, только одинокий подъемный кран отбрасывал тень. Мне полюбился этот путь не потому, что меня так завораживала мутная водная гладь пруда, хоть я иногда и сбавлял темп возле него, чтобы перевести дыхание. Этот путь – самый короткий к моему старому дому, где живет моя бывшая жена. Иногда я вглядывался из темноты в окна, как в светящийся аквариум, всё ожидал увидеть нового ухажера Арины или хоть какой-то знак, после которого я бы начал новую жизнь, обо всем забыв. Но вместо этого, как назло, одна и та же идиллическая картина: Арина накрывает на стол, чтобы поужинать с Катей вдвоём, потому что папа уже год, как не приходит с работы домой. Столько же я наблюдал за ними в окно. Хотя я бы мог зайти и столько всего рассказать, сообщить, что был на волосок от смерти, но мне нельзя.
Свет в окне Арины погас. На удивление слишком рано. Когда-то из него выглядывала мать и звала меня домой, если я зимними вечерами слишком увлекался катанием с горки на картонке. Ей приходилось кричать мне по несколько раз, хотя я прекрасно её слышал. Не хотелось сдаваться сразу. Этот двор для меня всегда будет полон призраков моих первых друзей, их сварливых мамаш и отцов-забулдыг. Призраки меня не беспокоят, они меня не узнают. Сами же обитатели дома давно спились или переехали подальше от неблагополучного местечка. Хотя дом делают неблагополучным именно его жители.
В этой кирпичной пятиэтажке всегда для меня будет доноситься эхом Юрий Антонов с пластинок из 4 квартиры, этажом выше мой ровесник будет играть в подобие сквоша в зале, пока мать на работе, а по ночам его отец будет кричать на родных, что ему на заводе не платят денег, как будто они в этом виноваты. В моей новой съёмной квартире дела обстоят иначе, иногда я слышу, как соседка вопит о том, что ей нечем выдавать зарплату сотрудникам и что пельмени за 400 рублей оказались совсем непутевые. В целом, из-за хорошей акустики я много чего про неё знаю, но всё равно никогда не здороваюсь. Я стараюсь всем подряд забивать себе голову, чтобы забыть Арину, удалить эту часть жизни из памяти, но ноги меня сами ведут к старому кирпичному дому.
Обратно