Он посмотрел на Баубека и, нахмурив брови, резким кивком дал понять другу, что надо идти.
Баубек скрылся в прихожей, несколько секунд громыхал умывальником. Заглянул в комнату и подал знак Мансуру, чтобы тот вставал из-за стола. Но Айман опередила сына и велела сесть за стол и позавтракать. Баубек, схватив пару бутербродов, быстро поблагодарил мать:
– Рахмет23, мамочка! Мы по дороге съедим…
Айман торопливо завернула бутерброды и подала сверток сыну.
Друзья громко попрощались с родителями и выскочили на улицу. Мансур понимал, что уважает их, ведь они были родителями его друга, но вместе с этим мальчика стали донимать и другие мысли, которые он тщетно старался отогнать. Ему не нравилось то, как разговаривали и вели себя взрослые. Мансур чувствовал себя неуютно в их обществе, он не понимал, правильны ли его мысли по отношению к ним. Он стеснялся своих мыслей и не знал, как надо вести себя в подобных ситуациях.
«А потерю этой проклятой овцы, – думал мальчик, – я обязательно возмещу. Как только начну зарабатывать, я куплю ему двух, нет, даже трех овец».
От этих мыслей у Мансура стало спокойней на душе. Он слегка улыбнулся и даже чуть просветлел. Да и дядя Казыбек казался ему теперь не таким уж злым, а обычным уставшим и ворчливым мужиком.
Покинув дом, ребята первым делом отправились пешком к одинокому карагачу, у которого вчера оставили свои велосипеды. Они вышли на вчерашнюю проселочную дорогу, которая вела также в сторону пастбища, находившегося ближе к селу Жалгансай. Старик Камбар предпочитал пасти сельских овец в том месте. Если верить ему, то трава там была намного сочнее, да и отсутствовала надоедливая мошкара.
Друзья шли по дороге. Яик еще больше наполнился водой, охватив собою тугайные леса. Кусты дженгила24, росшие в сторонке, теперь понуро торчали в воде, раскинув на ее поверхности свои тонкие веточки. Вода совсем вплотную подошла и к одинокому карагачу, у которого стояли велосипеды. Почки на ветках дерева успели набухнуть, вот-вот собирались лопнуть и выпустить наружу листочки. Зеленая травка на земле пробивалась к яркому солнцу. На берегу бегали трясогузки, шустро снуя у воды, вылавливали мелких насекомых. В синем и безоблачном небе летали жаворонки, разрывая весенний воздух своими трезвонящими голосами.
Ожившая природа подействовала на Мансура умиротворяюще. Мальчик окончательно отошел от недавнего общения с родителями Баубека и уже забыл о своей обиде на дядю Казыбека. В этот момент он даже старался не думать о золотой лодке, всячески отгоняя возникавшее желание свернуть с дороги и вернуться к ней.
Оседлав свой велосипед, Мансур ощутил, словно у него за спиной появились крылья, и он теперь сможет быстро домчаться до дедушки, компенсировав утерянное за завтраком время. Он нескрываемо радовался, что рядом с ним находится