Через какое-то время толчки становятся слабее, потоки замедляют свой бег, и совсем прекращаются. Небо поднимается вверх, и Ната знает, что теперь она может открыть глаза и пошевелиться. Действительно, разноцветное закатное небо пылало вверху яркими красками, упираясь скатом в горизонт. Пространство вернулось в свои земные рамки. У берега плескалась вода, и поодаль шелестел камыш. А ведь минуту назад она не слышала этих звуков, как будто и не здесь была. А где тогда? Такое она обнаружила впервые, и теперь эта загадка будет мучить её.
Ната осмотрелась. На их «скамеечке» сидел Володя. Она подошла и села рядом.
– Давно сидишь?
– Минут десять. Я сначала подумал, что ты спишь, но когда подошёл ближе, усомнился в этом.
– Почему?
– У тебя было такое лицо… как бы тебе это объяснить… не твоё.
– Как это не моё?
– Ну, не совсем похожее на тебя… ты была другая, необычная, хотя ты всегда необычная, но эта необычность другая.
– Ты совсем запутался в этой другой необычности, а обычными словами ты это можешь выразить?
– Попробую: на твоём лице было написано блаженство самой высокой степени, неземной, я думаю.
– Почему?
– Потому что на земле такого ни у кого не видел, а может, просто не предполагал. Не знаю почему, но я решил, что это небесное блаженство. Если это был сон, то что же такое тебе снилось?
И Ната не смогла ему соврать, что-то придумать. Доселе никому не рассказывала, да у неё никто и не спрашивал, даже те, кто был свидетелем её отлучения из земного мира, так она считала эти свидания. Он правильно всё понял и заслуживает правды.
– Это был не сон.
– Тогда что? Ты побывала в другом мире?
– Может быть, я этого точно тебе сказать не могу, но со мной что-то происходило такое, что не происходит каждый день. Из земли толчками пробивалось тепло, словно роднички, и расплывалось