Инна выскочила вон, заперлась у себя и разрыдалась с новой силой. Только тяжелые капли дождя, что с громким стуком били в окно, немного приглушали ее всхлипывания. Все тело болело, а душа забилась в самый дальний угол, потемнее, чтобы никто не увидел, как она напугана и одинока.
Ни Петр Григорьевич, ни Татьяна Николаевна до самого утра больше ни сказали друг другу ни слова. Она молча перестелила постель и легла, а он выпил двести грамм, убежденный в том, что это именно то, что ему сейчас необходимо, чтобы прийти в себя, и вернулся в спальню. Их спины так привыкли лицезреть друг друга, что перестали чувствовать близость, словно атрофировались. Исчезло былое притяжение, ощущение пусть даже мнимого, но родства, будто рядом был не живой человек, а бесчувственная стена, холодная, глухая и немая.
Слышно было, как за окном завывает ветер. Его порывы менялись, то усиливались, тогда звук становился пронзительным и резал слух, то затихали, давая ушам передышку. Было такое ощущение, что сейчас разобьется окно и стихия начнет крушить здесь все подряд.
Глава 3
Вика открыла глаза, почувствовав, что сон ушел, и в тот же миг прозвенел будильник. Она уже так привыкла просыпаться каждый день в одно и то же время, что стали срабатывать биологические часы и, в принципе, можно было обходиться без противного писка гаджета. Он был необходим лишь для подстраховки, потому что даже по выходным подъем происходил в то же самое время, что и по будням.
Сквозь небольшую щель между шторами просачивался утренний свет, прокладывая белую дорожку от окна через всю комнату. Вика пересекла эту полосу, уловив боковым зрением яркую вспышку. Ей показалось, что она почувствовала, как эта солнечная черта скользнула по ее телу, точно это было какое-то легкое прикосновение.
Ровно в семь часов Вика уже ждала Инну на обычном месте, но ее почему-то до сих пор не было. Она набрала номер телефона, и подруга необычно-тихим голосом сказала, что уже выходит.
Пробуждение у Инны было просто ужасным. Такое ощущение, что ей всю ночь снился какой-то кошмар, но утром он не закончился. Все болело так, что сложно было пошевелиться, не испытав ломоты. Она посмотрела на себя в зеркало и обнаружила несколько синяков разбросанных по всему телу. Хорошо хоть на открытых участках нет следов от побоев отца. Идти приходилось потихоньку, потому что при каждом резком движении мышцы начинали стонать, напоминая о вчерашних событиях. Девушка надела джинсы, темную водолазку и вышла в коридор, когда ей позвонила подруга.
Через семь минут они встретились. Вика сразу заметила, что Инна сегодня молчалива, на нее это совершенно не похоже.
– Что с тобой?
– Родители вчера вернулись домой раньше, чем собирались, и застали нас с Ником в постели.
– Ничего себе! Сильно влетело?
– Не то слово, отец ремнем отходил так, что пошевелиться больно.
– Ужас какой! Может, тебе надо было дома отлежаться?
– Да что там лежать, как в тюряге, лучше в универ схожу, развеюсь.
– Не