Адамар отвернулся, и врачу показалось, что на его лице мелькнула улыбка.
– Иди, я прикажу охранять тебя, – и негромко добавил: – Чтобы никто не мешал.
Игорь трудился всю ночь, обрабатывая раздробленные руки, ампутируя висящие на ниточке кожи пальцы. Работал ножом, постоянно окуная его в воду, и уже не думал об асептике. В стане были лекари, но они обходили его стороной. Врач не смотрел на них, но знал, как они «лечат», – прижигая рану раскалённым железом: до его чутких ноздрей доносился запах палёного мяса.
Утром пошёл к Адамару и прямо сказал:
– Хочу вернуться сюда. Если смогу, то вернусь. Ты поможешь?
– Что тебе нужно?
– Помощники, чистые тряпки для бинтов, много воды. Место для операций.
Адамар покачал головой:
– Не так много, как я думал. И это всё? Для себя – ничего?
И вот тогда Игорь впервые внимательно посмотрел в лицо этого человека. Смелый, умный взгляд Адамара говорил намного больше, чем его уста. И в глазах, немного раскосых, было не только понимание этой непростой ситуации, не только выдержка и воля, которые вызывали восхищение у всех, кто его знал, но и простая человеческая мудрость. Молодой, совсем недавно получивший трон от отца, владыка умел принимать смелые решения, одним из которых стало сейчас – довериться этому странному человеку, невесть откуда взявшемуся. Врач видел, как нелегко Адамару, как сомнения волной скользят в глубине зрачков, но происходит что-то невероятное – и Адамар улыбается, черты разглаживаются, и решение – не в словах, а в коротком взмахе руки. Владыка призывает слугу, стоящего сзади и с любопытством взирающего на них: чем же это закончится? Слуга выслушивает негромкий приказ и с готовностью кивает: да, всё будет сделано.
В тот день Игорь понял: он приобрёл самого важного в этом мире союзника. Ну, а дружба, – она придёт позже, намного позже, когда оба этих сильных, волевых человека сумеют оценить и понять друг друга и в долгих беседах найти много общего.
«Я считал тебя сумасшедшим, – рассказал Адамар в одну мирную ночь, сидя рядом за хорошим ужином и улыбаясь той улыбкой, которую дарил только друзьям. – Одним из тех учёных, каких много бродит по моей земле. Шпионов и перебежчиков я вижу сразу. Ты был другим. Твои фантазии о мире, в котором люди разучились держать меч, казались мне просто мечтой человека, которому не нравится воевать. Я простил тебе твою дерзость, потому что видел: стараешься не для себя. А когда один из воинов рассказал, как ты растворился у него на глазах, то понял, что, возможно, далеко не всё знаю о мире, в котором живу. Но знаешь, когда я поверил тебе? Когда ты принёс свой скальпель».
Да, скальпель…
На третью ночь, собираясь и очень надеясь подняться, – почему он решил, что поднимается, а не опускается? – Игорь не знал, но в ту ночь набрал инструментов, разложил по карманам иглы, шприцы и разные медикаменты, но когда очнулся в этом мире, то всё потерял: всё, что состояло из тяжёлых частиц. Ни игл, ни любимого скальпеля. А он был