Латинский текст всех печатаемых здесь документов[1] взят мною из книги Маккени «Магна карта» (McKechnie. Magna Carta. A Commentary on the Great Charter of King John. Second edition revised and largely rewritten. 1914).
Перевод на русский язык и Великой Хартии, и всех остальных документов сделан мною лично.
Д. Петрушевский.
Москва, 14 августа 1914 г.
Часть I. Великая Хартия Вольностей
Глава I. Общая характеристика нормандского завоевания
B истории европейских обществ едва ли можно указать внешнее событие, которое бы имело такое глубокое, определяющее значение для всей последующей истории общества, как нормандское завоевание, отдавшее англосаксонскую Англию и ее судьбу в руки нормандского герцога и его сборной дружины. Без преувеличения можно сказать, что ни политическая, ни социальная, ни даже экономическая эволюция средневековой Англии не может быть понята тем, кто не уяснил себе в надлежащей мере общего характера и смысла этого события, последствия которого дают себя знать на каждом шагу при изучении как общего хода этой эволюции, так и ее крупнейших моментов. Имея в виду предложить читателю общую характеристику одного из таких моментов в истории средневековой Англии, мы не можем поэтому обойтись без предварительной характеристики нормандского завоевания, тем более что Великая хартия вольностей подводит юридические итоги политическому развитию Англии, как оно складывалось под непосредственным воздействием завоевания, на почве установленного им взаимоотношения общественных сил.
Как известно, свой поход на Англию Вильгельм Завоеватель постарался обставить по возможности убедительными, чисто юридическими аргументами, выставляя себя законным истцом своих прав на англосаксонскую корону, будто бы незаконно и с нарушением страшной клятвы над мощами захваченную Гарольдом, и высочайший авторитет христианского мира был всецело на его стороне, превращая своей санкцией чисто пиратский набег нормандского герцога в настоящий крестовый поход для восстановления попранной правды и справедливости. Но еще поразительнее то, что эта юридическая фикция явилась для Вильгельма основным принципом всей его внутренней политики в завоеванной им стране. Не только Европе, но и самим англосаксам каждым своим шагом Вильгельм старался показать, что он законный наследник Эдуарда Исповедника, что он лишь требует того, что ему следует по закону, как и всякому другому англосаксонскому королю. Вступив после Гастингской победы (1066 г.) в Лондон, он короновался в Вестминстере короной англосаксонских королей по англосаксонскому обряду и мог считать себя вполне законным королем англосаксов; всех, кто не желал подчиняться ему, он рассматривал как мятежников, восставших против своего законного государя и заслуживающих за это суровой кары. Только после нескольких лет жестокой борьбы ему удалось привести к покорности этих «мятежников» и стать и фактически государем своих новых подданных.
В качестве национального короля англосаксов Вильгельм оставил в силе их правовой строй и их учреждения и, в частности, их общенародные местные учреждения, их организацию по графствам и сотням, а также потребовал от всех свободных людей своего нового королевства присяги на верность безотносительно к тому, в каких поземельных, личных и юрисдикционных отношениях они находились друг с другом. И все они «преклонились перед ним и сделались его людьми и присягнули на верность ему… против всех других людей».
Оставляя по существу неизменным политический строй англосаксов, нормандское завоевание не производило, на первых по крайней мере порах, сколько-нибудь заметных перемен и в существе их социального строя. Правда, верхний слой английского общества, как и весь персонал высшей светской и духовной администрации королевства, был замещен завоевателями. Но подобно тому как нормандский герцог вступил во все права и обязанности англосаксонских королей, и его сподвижники, щедро наделенные им поместьями, вступили во все права и обязанности англосаксонских магнатов, конфискованные владения которых они теперь получили, и положение англосаксонской массы в отношении к ним по существу не изменилось сравнительно с тем, чем оно было в отношении к туземным сеньорам, глафордам, хотя и стало более зависимым. К тому же, далеко не все туземные сеньоры были замещены нормандцами, а лишь самые крупные; менее значительные остались на своих местах после того, как признали Вильгельма своим государем.
Таким образом, и в политическом, и в социальном отношении нормандское завоевание очень мало похоже на обычное завоевание, обыкновенно производящее резкие перемены и в политическом, и в социальном строе покоренного народа. Оно как будто оставляло в этом смысле все по-старому, скорее напоминая чисто династический переворот, чем покорение одного народа другим. Если мы напомним, хотя бы вкратце, что́ представляло собою англосаксонское государство и общество накануне завоевания, то для нас