Знаете, я часто вспоминаю историю, которую в свое время рассказывала Людмила Гурченко. Ее не приняли в Киевский театральный. И однажды, много лет спустя, оказавшись в Киеве и проезжая в машине мимо несостоявшейся альма-матер, она остановилась, вышла и поклонилась зданию, в котором ей не суждено было учиться.
– Спасибо огромное за то, что вы меня не приняли, – сказала актриса тем, кто ее в свое время завернул.
Я сейчас могла бы сделать то же самое. Если бы я поступила в театральный, наверняка закончила бы свои дни, играя 18-го лебедя в каком-нибудь заштатном театре. А Институт культуры сделал из меня стильную, модную молодежную звезду.
Едва поступив в институт, я поняла, что сидеть на шее у мамы, перебиваясь случайными заработками, я уже не могу и пора бы начинать работать по-настоящему. Однажды, будучи в Русановке (спальном районе с, мягко говоря, не очень хорошей репутацией) и проезжая в автобусе мимо клуба под названием «Парк», я заметила объявление, в котором приглашали всех желающих на кастинг ведущих шоу-программ, проходивших в этом клубе. Я туда отправилась. На собеседовании соврала, что мне 20 лет, хотя мне тогда едва исполнилось 17, и это сработало. Если бы наниматели знали о моем настоящем возрасте, меня бы туда ни за что не взяли – это был клуб, где время от времени танцевали стриптиз. Я должна была вести мероприятие под названием «Женский день». В обычные дни клуб наводняли мужчины, а на сцене работали стриптизерши. Идея «Женского дня» состояла в том, что сначала в клуб пускали только женщин, за исключением стриптизеров-мужчин, услаждающих их взоры. А позже с улицы запускали посетителей-мужчин, которые с успехом находили среди разгоряченных стриптизом женщин легкую добычу. Я все это вела – объявляла выход артистов, подбадривала публику. Платили мне 10 долларов за ночь, за эти деньги я, тогда еще совсем робкая и не знавшая жизни девочка, которая до этого целовалась только с помидорами (не считая того поляка, который на меня поспорил), выходила на сцену и говорила:
– А сейчас, девочки, приготовьтесь визжать и кричать, потому что на сцену выйдет неподражаемый и великолепный Тарзан. – И уходила в гримерку, где все эти тарзаны разминались перед выходом на сцену. Постепенно я стала в клубе своей, и меня повысили – предложили самой составлять программу, искать артистов стриптиза, контролировать их, вводить в курс дела. Потом одна рабочая ночь в неделю превратилась в три, получать я стала в 4 раза больше, но уставала при этом неимоверно. Три раза в неделю я заканчивала работать в 4 утра. Возвращалась домой на такси (метро в такое время не работало) и всю дорогу молилась только об одном: не заснуть во время этой ночной получасовой поездки. Буквально держала руками закрывающиеся глаза. Потому что даже не сомневалась: стоит мне уснуть, и водитель