Кукушкины дети. Галина Владимировна Горячева

узнав, что кроме докторской и любительской колбасы существуют еще и другие виды. Он, конечно, догадывался, что где-то возможно они и есть и даже думал об этом наверняка, но в глаза видеть ничего другого не приходилось. Рассказы о таких вещах, как синее вино или заморский продукт под названием «йогурт» и вообще принимались за розыгрыш. Единственным городом в стране, где ассортимент был достаточно широк, была Москва. Это знал и стар и млад. Поэтому все стремились попасть в златоглавую с любой подвернувшейся оказией. Москвичи по советским меркам были избалованными покупателями. Но даже и они были весьма заинтересованы товарами первых коммерческих ларьков. Люди стояли у витрин и рассматривали их. Покупали редко и только то, что подешевле, так как цены на товар были шоком номер два. Содержимое витрин полностью было импортным, то есть купленным за валюту. На ценниках стояла цена в у.е. Далеко не все сразу поняли, что это значит. Одни стояли у витрин, делая предположения и шушукаясь. Другие, потоптавшись немного, спрашивали у продавца, что, мол, это за «у.е.» такое. Продавец, уставший объяснять, говорил коротко:

      – Условные единицы. В долларах.

      – В долларах? – удивленно переспрашивали любопытные. – Вот это да! – выражали они свое удивление. Да и как было не удивляться, если за сделки с валютой была статья в уголовном кодексе. По причине наличия этой статьи немало людей познакомились с тюремной жизнью. А тут, на тебе, «в долларах». Кто побойчей, спрашивали:

      – А что, статью отменили?

      – Да, отменили – отвечали в ларьке раздраженно.

      – Ой, ли – сомневались у ларька. – А на наши можно? И сколько же это будет на наши?

      Продавец говорил, что можно и называл цену. Желающие вкусить заморского яства, удивленно выпучив глаза, расходились в разные стороны. Да и как было не удивиться? Европейские и мировые цены на тот же продукт были во много раз дороже, чем на территории бывшего Союза. Уходящая в небытие, страна уносила с собой и привычку к постоянству цен. Большинство ценников не менялись по двадцать и более лет. Многие люди уже приличного возраста не могли припомнить за всю свою жизнь, чтобы они видели где-то, когда-то другую цену на молоко, или хлеб, или, к примеру, мороженое. Иной человек, живущий где-нибудь в Сибири или на Волге, приезжал на отдых в Сухуми или Крым, а можно и в Ташкент, и на подобные товары встречал такие же цены, что и у себя дома. Захотел купить пломбир, доставай смело девятнадцать копеек. Хоть в Ленинграде, хоть в Калининграде. И вот, все изменилось. Резкий перенос мировых цен на нашу территорию вводил людей в недоумение. Казалось, только явный безумец или безолаберный транжира мог покупать такую дороговизну.

      В Советском Союзе цена продукта складывалась вовсе не из себестоимости, а привязывалась к средней зарплате населения. Средняя зарплата была около ста сорока рублей. Многие, например, такие профессии как библиотекарь или уборщица, получали и вообще по семьдесят рублей. Это была минималка. Ниже нельзя. Мужчины, работавшие в литейных цехах или в шахтах, получали