– Ты чаёк-то пей, детонька! А то румянец-то куда-то с тебя сошёл. Так и до обморока недалече. Пей, детонька, пей!
– Дедушка, а что это вы все то стареете, то молодеете?
Всё семейство весело захохотало. А старик аж прослезился от смеха. Вволю отсмеявшись, Тимофей Савич резко посерьёзнел и заговорил:
– Как и люди, мы подвержены и чувствам, и эмоциям. От дурных мыслей и чувств, от хвори и тоски мы хиреем, стареем и теряем внутренний свет. У людей этот свет менее заметен, вернее сказать, заметен не всем людям. Но он тоже есть. Вот по нему и мы, и нечисть поганая вас видит и Ангелы распознают. А от хороших мыслей и чувств мы расцветаем и свет горит ярче и ровнее
Глава 6
– Отец! – обратилась к Тимофею жена, – Ей бы отдохнуть. Гляди, глаза у неё, как у нашей совы Юшки, сонные.
Тимофей Савич потянул из кармана хронометр на цепочке. С красивой музыкой вновь откинулась крышечка, открывая циферблат. Мужчина хитрым прищуром глянул на хронометр, потом на Веренею, и захлопнул крышку. Всё это время Веренея смотрела на часики, как завороженная, и не могла понять, что в них её так привлекало.
– И то верно, мать, засиделись мы. Думал быстрее управимся. Ан нет. Вот оно – атеистическое воспитание! – заворчал по-стариковски Тимофей. – Ты, дитятко, допей чаёк-то бабушкин на дорожку. Уважь. Уж очень она просила.
Веренея залпом допила уже остывший чай и только теперь поняла, что он слегка отдаёт полынью. И на миг привиделась ей степь бескрайняя за рекой, восходящее солнце и пение птиц, встречающих рассвет. Необъяснимая радость и непонятная грусть нахлынули на неё. Хотелось и смеяться, и плакать от невыразимого, нового, или забытого чего-то, чему не было у неё ни названия, ни определения. А главное, ей стало необычайно легко. И увидела она себя на руках отца. Его улыбку. Рядом склоняется женская голова, глаза тёплые, родные. "Мама"– пронеслось у Веренеи в голове. Она пыталась получше рассмотреть её, но всё, что она успела заметить – чёрный локон и бледное лицо. Следом за исчезнувшим лицом матери, появилось ещё одно, такое родное, такое знакомое. Женщина в возрасте, но всё еще хороша. Она берёт Веренею на руки и из серебряной кружечки окатывает её водой так, чтоб вода с неё сливалась по позвоночнику. "Как это у неё так ловко получается?"– Мысленно удивилась Веренея. А бабушка уже берёт серебряный кувшин, и теперь по её спине бежало молоко. Затем руки бабушки опускают её в купель с настоем полыни и мёда. Отец придерживал над водой голову дочки, а бабушка тем временем кинула на дно три золотых монеты и лепестки роз.
Взяла бабушка какой-то нож и начала воду им закручивать. И снова её поливали из серебряной кружечки. Малышку завернули в полотенце из льна, покатали с боку на бок. Обсушили и положили на овчину в люльку.
Почувствовав себя в тёплых и знакомых объятиях, младенец сразу заснул.
" Ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку"– раздалось откуда-то. Веренея открыла глаза. Из-за шторы виднелось розовеющее небо, слышались голоса птиц, встречающих рассвет. Веренея досадливо поморщилась