Внутри. Тексты. Mila Koks

мне, хранить ее и все, что было у нас! Я наслаждался ей и хотел, чтобы это не заканчивалось никогда, как самый завораживающий в мире аромат, о котором ты так долго мечтал и так бережёшь его, чтобы продлить эту радость и удовольствие подольше.

      Она была заботлива, а я так робел рядом с ней. Ей всегда было важно как я, она всегда переживала за меня. Черт подери, она всегда меня разгадывала, я рядом с ней был как школьник, я боялся ее обидеть, я хотел, чтобы она только улыбалась, я берег ее и хотел, хотел, чтоб ей всегда было так хорошо рядом со мной, как ни с кем другим!

      Я любил ее за простоту.

      Ее всегда так не хватало, я находил любую секунду, чтобы хоть как-то поговорить с ней и побыть наедине. Срывался на любые минуты, пусть и не долгие, лишь бы просто ее обнять, мне не надо было большего. Я так любил ее обнимать.

      Я ушёл.

      Ушёл навсегда.

      Ушёл сам.

      Знаете, молча. Даже не знал что сказать, я сам решил, что так я оберегу ее от себя. Она сильная, она поймёт. Мы под запретом, а я так привык к ней, тяжело дышать было поодиночке, мне невыносимо было без неё, но я решился.

      Что повело к этому?

      Страх!

      Боязнь, что я разгромлю всё, ее чистую душу, ее теплые мечты, или себя… я дорожил ей, я не хотел ее обидеть, я не хотел, только ее тело, но я смотрел на неё, а во мне просыпалось желание владеть не только ее душой, так нельзя было,

      с ней так нельзя!

      Она выше таких отношений.

      Я знал, что это ее разрушит.

      Она писала.

      Долго.

      Иногда пропадала, но потом снова приходили письма, и я понимал, сколько в них боли, не страданий, а именно боли, я вместе с ней чувствовал это сквозь строки.

      Я страдал!

      Но ничего не менял!

      ***

      Ничего не произошло, ни хорошего, ни плохого.

      Молча они разрушали друг друга.

      Каждое утро она просыпалась с мыслью о нем, а он засыпал думая о той единственной и необыкновенной.

      Они оба мечтали, что наступит завтра и в нем они будут вместе.

      Но оно так и не наступило.