На эту сторону обмена обратил внимание древнекитайский мыслитель Лао Цзы. В его книге «Дао дэ дзин» сказано:
«Небесное дао, отнимает лишнее и отдает отнятое тому, кто в нем нуждается. Небесное дао отнимает у богатых и отдает бедным то, что у них отнято. Человеческое же дао – наоборот. Оно отнимает у бедных и отдает богатым то, что отнято».27
Различие между справедливыми и несправедливыми отношениями обмена состоит лишь в том, что в справедливом обществе продукты труда, как и сами трудовые усилия работника и работодателя свободно обмениваются друг на друга по рыночной цене. Тогда как в условиях рабства и крепостничества продуктам труда рабов и крепостных противостоит насилие, тотальный террор господствующего класса. То же, хотя и в смягченной форме, присуще и капиталистическим общественным отношениям.
Чтобы избежать смерти, раб вынужден трудиться, т.е. в обмен на свою жизнь должен производить стоимости. Поэтому человеческая жизнь, будучи собственностью в руках тиранов, как и продукты непосильного рабского труда, имеют двойственное значение: потребительную и меновую стоимость. Жизнь раба, для самого раба, имеет потребительную стоимость, тогда как для его господина – это меновая стоимость. И наоборот, продукты рабского труда для самого раба – это меновая стоимость, тогда как для рабовладельца – потребительная стоимость.
Жизнь подневольного человека становится своеобразной разменной монетой, которой оплачивается его же собственный труд. Жизнь раба – это обычный товар, который как и все другие товары включается в меновой процесс.
В отличие от рабства, в феодальном и капиталистическом обществе, хотя и не в такой вопиющей форме, но опять же господствует принуждение. Господствующие классы забирают себе львиную долю общественного продукта, оставляя людям для жизни лишь самое необходимое.
Все это позволяет сделать вывод о том, что несмотря на различие между общественно-экономическими формациями, структура их меновых отношений одна и та же – отношение двух пар противоположных тенденций. Только в одном случае – это может быть нравственное отношение обмена, тогда как в другом и третьем – вынуждающий к труду безнравственный обмен.
В результате, мы отчетливо видим, что общественный прогресс обусловлен гуманизацией форм обменных процессов, т.е. переходом от морали, скажем, грабителей и палачей к морали бизнесменов и творческих людей, а не наоборот. Поэтому общественно-исторический процесс можно определить как смену форм социального обмена, обусловливающих переход от одной формы классовых различий, к другой. Иными словами, на внутреннем, сущностном уровне социальный процесс проявляет себя в форме господствующих меновых отношений, тогда как на внешнем, феноменальном уровне – в форме классовых противоположностей, в форме политической и экономической борьбы классов.
Когда К. Маркс