И черны, словно деготь, реки…
Зверей, птиц давно истребили…
Что мы делаем в нашем веке?
Мы самих же себя сгубили!
«Ночь походкой неслышной подкралась к рассвету…»
Ночь походкой неслышной подкралась к рассвету,
Чтоб ударить его под покровом реки…
Мы бежали навстречу зовущему свету,
Мы бежали с тобою наперегонки.
Мы бежали с тобою, мы мчались к рассвету,
Чтоб его заслонить от коварной руки,
Чтоб помочь, чтоб успеть посодействовать свету,
Мы бежали с тобою наперегонки.
С каждым взмахом руки наши ширились крылья.
Всё сильнее их взмах за спиной.
Мы бежали так, словно в пространстве парили
И любовь тому наша виной.
Мы летели, земли не касаясь, в угаре,
А земля проплывала у ног.
Мы летели упряжкой счастливою в паре
И упряжкою правил той Бог.
Это Он вдохновил нас, мы взвились к рассвету.
Это Он на рассвете любовь в нас вдохнул.
А заря зарождалась в малиновом цвете.
Словно в свете и нежности мир утонул.
Кто-то лезвием тонким коснулся рассвета.
И рассвет стал пурпурным, так словно в крови.
Мы смотрели с тобой на рождение света,
Видя в муках, рождение новой любви.
Что же это закон или чья либо прихоть?
За любовь в мире плата страданье и боль?!
Но как манит любовь. С нею хочется прыгать.
И что значит вся боль, коль она за любовь?
Легенда о Любви
О, плечи мраморной богини,
Её безмолвные уста!
А грудь! Таких не сыщешь ныне,
Ведь красота уже не та.
Округлость безупречных линий
Изящество бедра! Припасть,
Ласкать, прижав к себе княгиню,
Изведать неземную страсть!
О, бедный юноша влюбленный!
Искусством пламенным взрастив,
Призвал к любви сей образ томный,
Что не шепнет тебе «прости»…
Он ожил под твоею лаской
Являя плоти торжество,
Весь поцелуями обласкан
И сотворен, как божество.
О, эти черные глазницы!
От них испытывают шок.
И эти пылкие ресницы
Своим же пламенем возжег.
Сквозь бледность щёки розовеют,
Словно бежит, играя кровь.
Могильным хладом они веют,
Но жжёт тебя сама любовь.
И в это смертное объятье
С какою негой погружён!
Не замечая, о, проклятье,
Что это только чудный сон!
Что дивный плод воображения
Навеял темный, падший дух
И вызвал странное томление
И дивно-сладостный недуг.
Твой ум питает её тело,
А сердце для неё – вино.
О, как она порозовела,
Когда стал с нею заодно.
Она холодными перстами
Остудит