Хризалида. Стихотворения. Варвара Малахиева-Мирович. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Варвара Малахиева-Мирович
Издательство:
Серия: Серебряный век. Паралипоменон
Жанр произведения: Биографии и Мемуары
Год издания: 0
isbn: 978-5-91763-131-8
Скачать книгу
це доныне светило

      Над бесплодной душою моей.

      [1887]

      «Тихо плачут липы под дождем…»

      Тихо плачут липы под дождем[3].

      Сладко пахнет белая гвоздика.

      А над ней по ставне за окном,

      Расцветая, вьется повилика.

      Вот и ночь. Душиста и темна,

      Подошла неслышными шагами,

      Обняла уснувший мир она

      И кропит, кропит его слезами.

      [1888–1889]

      [Дача под Киевом]

      «Как тихо. Оливы сплетают…»

      Как тихо. Оливы сплетают[4]

      Серебряно-серый убор

      По склонам террас, что сбегают

      Ступенями желтыми с гор.

      Как будто своею стеною

      Мою оградить тишину

      Им велено было судьбою,

      Пока здесь навек не усну.

      Не слышно ни птиц щебетанья,

      Ни чистых мелодий цикад.

      Лишь ветер прилива дыханье

      Доносит в Забвения сад.

      1896

      Оспедалетти

      «В серебре пушистом инея…»

      В серебре пушистом инея[5]

      На лесной опушке ель

      Смотрит в дали бледно-синие,

      Где взмелась уже метель.

      Разыгралась, разметалась,

      Крылья к небу подняла,

      По дорогам разостлалась,

      С плачем к ели подошла.

      «Жутко в поле ночку темную

      Коротать, царица Ель!

      Приголубь меня, бездомную,

      Бездорожную метель.

      Пуховой лесной тропинкою

      Легче зайки я скользну,

      Ни одной сухой былинкою,

      Ни листком не шелохну.

      Под сосною, под высокою

      Лягу в чаще отдыхать,

      Жутко в поле одинокою

      Меж сугробов ночевать».

      Ель задумалась, качнулась,

      Путь-дорогу ей дала,

      А метель к земле пригнулась,

      По тропинке поползла.

      Вьется тихая, несмелая,

      Плачет тонким голоском.

      Впереди поляна белая

      Расстилается ковром.

      Как метель к ней подобралась,

      Сразу крылья развела,

      Разыгралась, разметалась,

      По верхам гулять пошла.

      С визгом, с ревом, с завываньем

      Над вершинами кружит,

      Похоронными рыданьями

      В чаще эхо ей вторит.

      Вся от ужаса шатается

      На лесной опушке ель,

      И над нею издевается

      С долгим хохотом метель.

      [до 1898]

      «Шевелится дождик под окном…»

      Шевелится дождик под окном[6].

      Ночь темна.

      Что-то шепчут липы под дождем

      У окна.

      Голос ночи, жалобен и тих,

      Говорит:

      Отчего утрата дней былых

      Всё болит?

      Отчего оторванный цветок,

      Что упал

      С серебристой липы на песок,

      Не завял,

      Но, оторван, дышит и живет,

      И в тоске

      Милосердной смерти к утру ждет

      На песке?

      1893

      Имение Линдфорс

      в Черниговской губернии

      «Я люблю полусон…»

      Я люблю полусон[7],

      Полусвет, полумглу

      Освещенных окон.

      В полумгле, на полу —

      Зачарованный блеск,

      Нежный говор и плеск —

      Струй ночных дождевых.

      И дыханье живых

      Ароматных цветов

      У забытых гробниц.

      Улетающих птиц

      В небе жалобный крик.

      Недосказанность слов.

      В лицах тайны печать —

      И всё то, что язык

      Не умеет сказать…

      [1897–1898]

      [Петербург]

      ОСЕНЬЮ[8]

      I. «Тихо


<p>3</p>

«Тихо плачут липы под дождем…». Записано в дневнике 29 июля 1949 г.: «У этих робких, бледных, маловыразительных строк <…> оказалось могущество перенести 80-летнюю старуху <…> в ту бархатно-чудную ночь».

<p>4</p>

«Как тихо. Оливы сплетают…». Список рукой О. Бессарабовой на отдельном листке, не попавшем в основное собрание. Оспедалетти – итальянский курорт на Ривьере. М.-М. оказалась там, будучи гувернанткой детей Даниила Григорьевича и Софьи Исааковны (сестры Л. Шестова) Балаховских.

<p>5</p>

«В серебре пушистом инея…». Дневниковая запись 22 февраля 1951 г.: «Больше чем полвека тому назад <…> Вспомнилось стихотворение моей киевской еще молодости про метель. В рождественском приложении журнала (название его забыла). Оно имело успех в среде моих “почитателей”. Помню, как один из поклонников <…> долго встречал меня строчкой из этого стихотворения “Как живется, Царица Ель”, а иногда и “Царица Метель”». В записи О. Бессарабовой стихотворение короче на две строки. Последние строфы здесь:

С визгом, с ревом, с завываньемВ чаще эхо вторит ей.Вся от ужаса шатаетсяНа лесной опушке ель.И над нею издеваетсяС долгим хохотом метель.
<p>6</p>

«Шевелится дождик под окном…». Имение Олешня (в дневнике М.-М. пишет: Алешня), приобретенное участником русско-турецкой войны, генералом Ф.Ф. Линд форсом в Городенском уезде Черниговской губернии. «Линдфорсы, давно обрусевшие шведы, в крови которых жили и шотландцы – Латри, – и еще какие-то западноевропейцы и украинцы, были очень известной в те годы украинофильской семьей в Киеве. Семья состояла из четырех девушек, двух девочек и одного подростка-мальчика» (запись в дневнике М.-М. 9 сентября 1934 г., в которой даны развернутые портреты старших сестер Ольги Александровны и Зинаиды Александровны Линд форс и их родных).

<p>7</p>

«Я люблю полусон…». Записано в дневнике «спустя 45 лет».

<p>8</p>

Осенью (I. «Тихо шиповник коралловый…», II. «Золотясь и пламенно краснея…»). Опубликовано в петербургском журнале «Книжки недели» (1897. № 11. С. 63–64). Подпись: В.М. В собрании сочинений М.-М., переписанных О. Бессарабовой, дата и место первого стихотворения (очевидно, по памяти) даны ошибочно: «1902. Пены». Ср. дневниковую запись: «А некогда – было мне тогда около 30 лет – я именно руки свои пожалела до слез. Был тяжелый душевный кризис, мысли о самоубийстве как о единственном выходе. Я стояла на крыльце летней ночью (в Пенах Курской губернии), полуодетая, и думала о том, какие существуют способы покончить с жизнью: поезд, отрава, река. – И вдруг обратила внимание на свои руки. Молодые, стройные, в лунном свете мраморно-белые, они показались мне необыкновенно прекрасными. И до того стало жалко предавать их тлению, что хлынули слезы и на время унесли план самоубийства». Опубликованный вариант незначительно отличается пунктуацией и последним глаголом («оживить»).