Константин, как и отец, действительно был склонен к монотеизму, к признанию одного всемогущего божества. Долгое время в империи был популярен культ такого рода, а именно культ «Непобедимого Солнца». Отдал дань этому увлечению и будущий император. Утверждается, что окончательно склонила Константина к христианству описанная нами в предыдущем очерке битва у Мульвийского моста, в котором император почувствовал силу заступничества христианского Бога. (По крайней мере, не исключено, что, не получив благожелательных прогнозов от языческих гадателей и прорицателей, Константин нашел других «жрецов», которые посулили ему победу, – христиан.) Вероятно, он хорошо видел все выгоды, которые может получить сильное централизованное государство, если поставить себе на службу сильную, организованную церковь, основанную, к тому же, на вере в единого Бога. При этом практически до конца жизни Константин сам не принимал крещения.
После поражения Максенция Константин торжественно вступил в Рим, а затем присоединил к своим владениям (т. е. к Галлии и Британии) бывшие владения Максенция – Италию, Африку и Испанию. Два соратника – Лициний и Константин – после победы последнего над Максенцием встретились в начале 313 г. в Медиолане. Здесь они подтвердили свой союз[36], подкрепленный женитьбой Лициния на сестре Константина, и приняли новый эдикт о веротерпимости. Справедливости ради надо отметить, что инициатива при составлении Медиоланского эдикта исходила, вероятно, от Лициния, а Константин лишь подписал этот указ. Этот акт был гораздо шире, чем эдикт Галерия 311 г.
Главным было то, что Миланский эдикт провозглашал веротерпимость, свободу вероисповедания, т. е. равноправие религий, отменял предыдущие дискриминативные распоряжения. Он был направлен на стабилизацию обстановки, умиротворение империи. Не вызывает сомнения, что религиозный мир в империи Константин и Лициний считали одним из непременных условий мира гражданского. Что же касается христиан, то эдикт, конечно, открыл перед ними широкие возможности, но пока лишь уравнивал их в правах с другими верующими. В нем опять было подтверждено прекращение гонений. Христианам было предоставлено право распространять свое учение. Им немедленно должны были быть возвращены церкви, кладбища и вообще все, что у них было отнято. Эдикт обещал возмещение ущерба из государственной казны через суд, если места собраний были уже куплены частными лицами.
Следует отметить, что впервые в эдикте был опущен термин «государственные боги». Авторы постоянно обращались к некоему абстрактному небесному божеству, что уже говорило о сочувствии христианству.
В дальнейшем Константин внимательно следил за тем, чтобы христианская церковь обладала всеми привилегиями, которыми пользовались