О, только пять минут, – мне большего не надо!
За пять минут я все успею пережить!
Но он захлопнул дверь, и только на мгновенье
Увидел я аллей знакомых направленье,
Колодец с розами, узор седых олив
И ту скамейку, где с безумною печалью
Я столько раз мечтал, о мире позабыв,
Глядя, как небосклон сливался с синей далью…
22. Воспоминанья об Италии
О, эти мелкие, прелестные детали
Поездок! Реализм меж этих вечных снов!
Журнал, потерянный в тиши пустых садов;
Билет, украденный в Болонье на вокзале;
Лимон, зацепленный гондолой на канале;
Мошенник, знавший пять нелепых русских слов;
Плохой бенедиктин в Орвьето; семь часов,
Что в Кьюзи, кажется, мы пересадки ждали…
Воспоминания еще недавних дней,
Картины лучшие Италии моей, —
Простите! – в памяти я вас поставлю рядом
С мальчишкой, что просил подачки битый час.
С ризотто спорченным, и этим псом, что раз
Я в Тиволи кормил швейцарским шоколадом!
III
23
Печаль моих стихов я посвятил давно
Глазам задумчивым, глазам печальным вашим.
Им было, помнится, в моих читать дано:
Они поэтому еще мне были краше.
Теперь вы далеко… Я знаю, вы уже
Забыли обо мне. А я… – сознаться больно, —
Но сердце новым снам и новой госпоже
Молилося не раз, хотя бы и невольно.
– Быть может, как-нибудь случайно к вам дойдет
Та книга, где мои заставлю вянуть песни,
И ваш забывший взор с досадою прочтет,
Что кто-то для меня был даже вас прелестней.
И будет странно вам. Среди знакомых строк
Вам что-то станет вдруг безумно незнакомо;
И вы прошепчете: «Он так писать не мог!
Я вместе никогда с ним не жила на Комо!
Я говорила «Вы»! Мои не те меха!
Фиалок никогда я не ношу весною!»
Но что-то вдруг блеснет сквозь диссонанс стиха
Какой-то ласкою знакомою, родною…
И это чуждое для вас по временам
Вам так покажется на прежнее похоже, —
И не поймете вы… Поймите же, что все же
Печаль моих стихов я посвящаю вам!..
24
У Музы моей золотистые кудри,
Небрежный и ласковый взгляд;
Туманные слезы плененных жемчужин
На пальцах усталых горят.
Она не одета в прозрачные ткани
Иль в ярких материй узор;
На ней, как в простом современном романе,
От Ворта закрытый tailler.
Какой-нибудь камень, чудесный и редкий,
В ее не играет кудрях.
Черты закрывает густая вуалетка,
Перчатки на тонких руках.
Весенних фиалок букет ароматный
Приколот к ее шеншила; —
Она непослушна… она непонятна…
Она бесконечно мила…
По целым неделям порою, быть может,
Ко